— Скажи мне что-нибудь искреннее.
— Я не люблю горох.
Скарлетт: Если на то пошло, я скорее поцелую хрюшку.
Ретт: О вкусах не спорят.
Маса соорудил изысканный завтрак: заварил чудесного ячменного чая; разложил на деревянном блюде кусочки морской сколопендры, жёлтую икру уни, прозрачные ломтики ика; красиво аранжировал маринованные сливы и солёную редьку; отварил самого дорогого рису и посыпал его толчёными морскими водорослями; особенно же можно было гордиться белоснежным свежайшим тофу и благоуханной нежно-коричневой пастой натто. Поднос был украшен по сезону маленькими жёлтыми хризантемами.
<...>
Завтрак, приготовленный туземным Санчо Пансой, был кошмарен. Как они только едят это склизкое, пахучее, холодное? А сырая рыба! А клейкий, прилипающий к нёбу рис! О том, что представляла собой липкая замазка поносного цвета, лучше было вообще не думать. Не желая обижать японца, Фандорин поскорей проглотил всю эту отраву и запил чаем, но тот, кажется, был сварен из рыбьей чешуи.
Суп из орхидей был столь же прекрасен на вид, сколь и пресен на вкус. Налюбовавшись им вволю, делать с ним было больше нечего.
Когда Бог раздавал чувство вкуса, ты походу слушал Патимейкера.
Монолог «Дефицит». 2-я серия.
НАНИ: ... А вот то, что вы обозвали неаполитанский рустико – кишем, это, простите, прямое оскорбление.
ФРАНЦ: Мои извинения!
НАНИ: Я их не принимаю, юноша. Пока вы не распробуете как следует мой рустико и не поймете, как глубоко вы зашли в своих заблуждениях, даже не смейте просить у меня прощения.
Отрезать кусочек от небольшой тарталетки.
Положить в рот.
НАНИ: Герберт! Он режет мне сердце. Он ест рустико без корочки!
Добрать корочку.
НАНИ: Вердикт?
ФРАНЦ: Очень нежно.
Принцесса недовольно выгнула бровь.
ФРАНЦ: Я приношу свои глубочайшие извинения неаполитанскому рустико. Он настолько нежнее и тоньше пошлых лотарингских кишей. Эта сочность. Эта сбалансированность текстуры, легкость, сладкость корочки… рикотта… ну рикотта – это… рикотта всё сделает съедобнее. Здесь вообще нет вкуса яйца, и к счастью, никакой дурацкой свинины.
НАНИ: Вот. А то я не верю в гениев, не способных оценить еду.