«Всякое влияние дурно», — утверждает Оскар Уайльд, так как, поддаваясь чьему бы то ни было влиянию, человек отклоняется от собственной природы, насилует свою волю, кастрирует личность. Но он не предлагает способа избежать влияния — вот в чем загвоздка. Если ты родился и вырос в джунглях, на тебе всегда будет сказываться влияние джунглей. <...> Культура и традиция, характерные для нашей цивилизации, оказывают воздействие даже на самого непроходимого болвана и невежду, хотя и немногим более ощутимое, чем мертвому — припарки. Это как атмосферное давление: оно всегда присутствует и всегда ощущается — столько-то фунтов на квадратный дюйм в зависимости от того, на какой высоте над уровнем моря ты находишься. Не мы выбираем себе влияющие факторы — это они выбирают нас.
Все, кто говорит, что у женщин нет влияния на мужчин, допускают большую ошибку.
У женщин большое влияние. Взять хотя бы следователя. Стоит ему увидеть женщину, он
уже готов перепрыгнуть через стол и через голову обвиняемого, лишь бы ухватить ее за юбку.
Самое сильное влияние оказали все-таки не книги, а идиотская нелепость моего тогдашнего существования.
Он весьма дурно влияет на всех своих друзей, за исключением, пожалуй, одного меня.
Глава 1
Современное телевидение, возможно, влияет на человека намного сильнее, чем советские эксперименты, целью которых было создание непобедимых и бесстрашных солдат, тогда как современные средства массовой информации создали огромную толпу послушных потребителей, уравняв всех людей мира через потребление одних и тех же товаров.
Глава 2
Окружение оказывает огромное влияние на взросление ребенка.
Авторитет воспитателя, который для ученика должен быть непререкаемым, страдает и расшатывается от… влияния родителей.
– Тогда задам для начала один общий вопрос. Как ты полагаешь, Мара, чье-то мнение о том или ином предмете связано с образом жизни этого человека, с его самочувствием и здоровьем, психическим состоянием и так далее?
– Ну да, – сказала Мара. – Естественно. А что в этом такого фаллического?
– А вот что. Критик, по должности читающий все выходящие книги, подобен вокзальной минетчице, которая ежедневно принимает в свою голову много разных граждан – но не по сердечной склонности, а по работе. Ее мнение о любом из них, даже вполне искреннее, будет искажено соленым жизненным опытом, перманентной белковой интоксикацией, постоянной вокзальной необходимостью ссать по ветру с другими минетчицами и, самое главное, подспудной обидой на то, что фиксировать ежедневный проглот приходится за совсем смешные по нынешнему времени деньги.
– Ну допустим.
– Даже если не считать эту гражданку сознательно злонамеренной, – продолжал я, – хотя замечу в скобках, что у некоторых клиентов она уже много лет отсасывает насильно и каждый раз многословно жалуется на весь вокзал, что чуть не подавилась… так вот, даже если не считать ее сознательно злонамеренной, становится понятно, что некоторые свойства рецензируемых объектов легко могут от нее ускользнуть. Просто в силу психических перемен, вызванных таким образом жизни. Тем не менее после каждой вахты она исправно залазит на шпиль вокзала и кричит в мегафон: «Вон тот, с клетчатым чемоданом! Не почувствовала тепла! И не поняла, где болевые точки. А этот, в велюровой шляпе, ты когда мылся-то последний раз?»
– Фу, – сказала Мара. – Прямо скетч из жизни свинюков.
– А город вокруг шумит и цветет, – продолжал я, – люди заняты своим, и на крики вокзальной минетчицы никто не оборачивается. Внизу они и не слышны. Но обязательно найдется сердечный друг, куратор искусств, который сначала все за ней запишет на бумажку, а потом подробно перескажет при личной встрече…
– Стоп, – сказала Мара. – Я поняла, куда ты клонишь. Маяковский, стихотворение «Гимн критику». Поэт высказал примерно то же самое, только без орально-фаллической фиксации. Но критика всегда была, есть и будет, Порфирий. Так устроен мир.
– Насчет «была» согласен. А насчет «есть и будет» – уже нет. Я не знаю, киса, в курсе ты или нет, но никаких литературных критиков в наше время не осталось. Есть блогеры.
Вот что Китай должен усвоить: в будущем его влияние на мир будет зависеть не только от ВВП и военной мощи, но и от того, как люди станут относиться к китайскому обществу и вообще ко всему китайскому. Такова «мягкая власть», состоящая в привлекательности китайского общества для остального мира, а не «жесткая власть», опирающаяся на сильную экономику и армию. Мир должен оценить Китай, и для начала этому помогут те студенты, которые учатся сейчас в университетах Америки.
И образ жизни сингапурцев, и их политический словарь формировались под сильным влиянием Запада. Я оцениваю это влияние в 60 процентов и 40 процентов отношу на долю исконно азиатской системы ценностей. За последние 20 лет эти пропорции изменились. Восточная Азия не только научилась производить огромное количество продуктов, но и обзавелась собственными деньгами и политическим словарем. Таким образом, влияние Запада на наш образ жизни, рацион, моду, политику и массмедиа снизилось до 40 процентов, в то время как азиатское влияние возросло до 60 процентов.
- 1
- 2