Даже если мне придётся стоять на краю безысходности, я буду хвататься за самый малейший шанс.
Когда человека загоняют в угол, он только усугубляет безысходность, цепляясь за несбыточные надежды, будто какое-нибудь чудо всё изменит к лучшему, в таких случаях апатия бывает самым удобным душевным состоянием.
Опустошенный человек способен на что угодно — и, припертый к стене, может признаться в убийстве, которого не совершал.
И снизу лед, и сверху. Маюсь между.
Пробить ли верх иль пробуравить низ?
Ты попал между молотом и наковальней, понимаешь что это значит? Что у тебя нет выбора.
Радикальное «раз и навсегда» часто вызвано безысходностью, которая актуальна на данный момент, но, подобно вчерашней газете, через несколько месяцев, недель, а может и дней, устареет.
Человек, дошедший до точки, уже не мечтает перевернуть мир.
У меня не хватило дыхания. Тысячи вещей надо было сейчас сказать десятью словами.
Нас бесит, когда нам указывают, что нам делать, но не знаем, что делать, пока кто-нибудь нам не скажет. Пусть кто-нибудь другой думает вместо нас и действует вместо нас. Пусть они строят дома, дороги, делают автомобили, проводят газ, свет, воду и канализацию. А мы будем сидеть тут, на наших мозолистых задницах с опущенными руками.
Ощущение полной безысходности предстоящего наказания давило на мозги сильнее любых опасностей.
... Дно — оно находится гораздо глубже, чем это себе представляют.
Ведь теперь он знал, что может иметь все. Пять миллионов. Он мог быть здесь сегодня, завтра и послезавтра, так часто, как ему этого захочется… И всегда было бы одно и то же… Тут он неожиданно осознал, что жизнь наверху так же скучна, как и внизу; что он просто вошел в другую комнату. Что цель – фата-моргана. Что отсюда он может пойти в еще одну комнату. И так далее. Но никогда не попадет в единственно нужную комнату. Он вдруг осознал, что мечта – самое прекрасное в жизни. Его почти пронзило подозрение о большой трагичности происходящего и об очаровании конечных истин; скрытая сущность жизни стала яснее, на него снизошло прозрение. Действительность сделалась призрачной, поблекла, растаяла. Туман, дымка, мимолетность. Почти радостно выкристаллизовалось решение.
Так и случилось: на следующее утро его выловили из реки, его лицо еще сохраняло едва заметное выражение сарказма, превосходства и меланхоличной иронии, которое обычно бывает на посмертных масках великих людей. Похищенную сумму вернули обрадованному шефу почти полностью.
- 1
- 2