Агата Кристи. Убийство в доме викария

– Я считаю Сент-Мэри-Мид, – многозначительно отчеканил он, – лужей со стоячей водой.
Он взглянул на всех вызывающе, ожидая возражений, но никто не возмутился; мне кажется, это его разочаровало.
– Сравнение не очень удачное, милый Рэймонд, – живо отозвалась мисс Марпл. – Мне кажется, если посмотреть в микроскоп на каплю воды из стоячей лужи, жизнь там, наоборот, так и кипит.
– Конечно, там кишит всякая мелочь, – сказал литератор.
– Но ведь это тоже жизнь, в принципе мало отличающаяся от всякой другой, – сказала мисс Марпл.
– Вы равняете себя с инфузорией из стоячей лужи, тетя Джейн?
– Мой милый, это же основная мысль твоего последнего романа, я запомнила.
Остроумные молодые люди обычно не любят, когда их собственные изречения обращают против них.

У Лоуренса у самого сексапильности – хоть отбавляй. Таким мужчинам обычно нравятся – как бы это сказать – квакерши, понимаете? Замкнутые скромницы. Таких женщин все почему-то считают холодными.

– Да, она очень привлекательна, – сказал он, глубоко вздохнув. – Ей все время делают предложения, она сама мне сказала.
– Если это происходит здесь, предложения незаконные – у нас нет ни одного неженатого мужчины, – сказал я.

– Никогда не помнит, куда что бросила, – сказал Деннис с совершенно необоснованной, на мой взгляд, нежностью, словно тут было чем гордиться. – Теряет с дюжину вещей каждый день.
– Необычайно привлекательная черта, – произнес я.
Но Деннис не заметил никакого сарказма.

Увлекшись своими обличениями, Мэри выковыривала глазки из картофеля так энергично, что они летали по кухне, стуча, как частый град. Один из них попал мне прямо в глаз, и это вызвало небольшую паузу.

В Усадьбе ее не очень-то любят, скажу я вам. Чтобы сказать «пожалуйста» или «спасибо» – это нет, а вещи направо-налево раскидывать – это сколько угодно.

Что касается меня, то мне Мэри никак не могла угодить. Признаюсь, я вижу в мечтах комнату, которую аккуратно прибирают каждое утро – стирают всюду пыль, ставят вещи на место... У Мэри свой метод – смахнуть пыль на самых видных местах, например на столе, – и мне он кажется крайне несовершенным.

По-моему, это был совершенно естественный ход мыслей. Когда одна прислуга уходит, вы нанимаете другую. Я не понимал, почему Гризельда смотрит на меня так укоризненно.
– Лен, ты – бессердечное существо. Тебе все равно.
Вот этого я бы не сказал. Напротив, я чувствовал, что сердце мое встрепенулось от радости при мысли о том, что кончится эра подгорелых пудингов и недоваренных овощей.

Эта необыкновенная женщина обладала поразительным, неотразимым обаянием. Я сам всеми силами противился даже мысли о том, что она могла совершить преступление.
Сердце говорило мне: «Она на это не способна!»
А бесенок в моем мозгу возражал: «Ну да, и только потому, что она на редкость красивая и привлекательная женщина!»
Как сказала бы мисс Марпл, такова уж человеческая натура.

Наконец дело было улажено – после долгого обсуждения особо щекотливых моментов. Было назначено подпольное свидание в саду, где кусты погуще.

Могу себе представить, что в эту минуту Лоуренс был неотразим. Красивая голова откинута назад, в синих, как небо, глазах мольба. Роза растаяла и капитулировала.

На полках и на столе громоздились самые разные вещи. Лоуренс спокойно жил среди такого артистического беспорядка, который меня свел бы с ума, и очень скоро.
– Иногда не так-то просто отыскать нужную вещь, – сказал он, поймав мой взгляд. – А если посмотреть с другой стороны – все под рукой, ничего не запрятано.
– Да, ничего не запрятано, – сказал я. – Может, было бы все-таки лучше, если бы пистолет был запрятан подальше.

— Да она вообще полоумная, я давно заметил.
— Всего лишь уловка, камуфляж для бедняков, – объяснил ему я. – Они прячутся за маской идиотизма. Стоит присмотреться, и окажется, что старушка не глупее нас с вами.

Что толку запирать конюшню, когда коня свели, верно?