Мы проходим под веселыми — в пеструю клетку — куполами Василия Блаженного. Я восторгаюсь выдумкой Бармы и Постника: не каждому взбредет на ум поставить на голову среди Москвы итальянского арлекина.
— Почему он меня не встречает?
— Спит на моей рукописи. Я мечтаю поработать, да вот не решился потревожить его.
Никритина взглянула на меня испуганно: не спятил ли ее муженек со своим котом?
Дело в том, что я очень сочувствовал ему. Ведь самое трудное в жизни ничего не делать, а он не пишет, не репетирует, не читает газет, не бывает в кино… Бедный кот!
— «Мотаешь» уроки, Кирка?
— Да.
— Где же изволил шляться весь день? Погодка-то не очень хороша для прогулок с девушкой по Летнему саду?
Он молча кладет на стол надорванный билет в Эрмитаж.
— Четыре часа осматривал Эрмитаж?
— А разве это много для Эрмитажа?
— Который же это раз?
— Одиннадцатый.
Мне 40 лет. Несколько дней тому назад в Летнем саду шустроглазая девочка лет четырёх, дёрнув свою мать за рукав, сказала: «Смотри, смотри, мама, у этого старого дяди такая же шапка, как у нашего папы». Детская ручонка в пушистой варежке явно показывала на меня... Старый дядя! А? Старый дядя!... И я огорчился на добрые четверть часа. А сегодня в комиссионном магазине, что неподалёку от Генерального штаба, совсем белая старушка в ветхой плюшевой ротонде назвала меня «молодым человеком». И я от Адмиралтейства до угла Литейного, ныне проспекта Володарского, шёл с блаженно-идиотской улыбкой поперёк лица.
О, какой мучительный возраст! Мучительный своей двойной близостью — к молодости, которая недостижима, и к старости, которая неизбежна.
Стpашное дело любовь! Hедаpом же в каменном веке самец, вооpуженный челюстью кита, шел на самца, вооpуженного pогами баpана.
На литературном вечере в Вятке мне из публики бросили записку: «Товарищ Мариенгоф, скажите — поэтами родятся или делаются?»
Я скаламбурил:
— Сначала делаются, а потом родятся.
Так вот: Есенин поэтом родился и поэтом умер.
И я рассказал супруге очаровательную легенду: в Париже в каком-то кабаке
Денис Давыдов услышал, как французы заказывают: «Одну бутылку шампанского и
шесть бокалов!» «А мне, пожалуйста, — обратился наш гусар к тому же гарсону,
— шесть бутылок шампанского и один бокал!» Легенда уверяет, что восторженные
французы, после того как Денис осушил последнюю бутылку, вынесли его на
руках, хотя он мог великолепно идти на своих двоих.
Ольга про эсеров неплохо сказала: «они похожи на нашего Гогу — будто тоже не кончили гимназию».
— А скажи, дяденька, кого ты знаешь из поэтов?
— Пушкина.
— Это, дяденька, мертвый. А вот кого из живых знаешь?
— Из живых нема, барин. Мы живых не знаем. Мы только чугунных.
Есенин заводит с извозчиком литературный разговор.
- цитаты /
- цитаты из книг /
- Анатолий Мариенгоф — цитаты из книг автора