А русского человека так просто голыми руками не возьмёшь. Это немца можно, румынца там какого-нибудь, а русский человек – его много. Он ведь почему буйный? Да потому, что он в себя целиком не помещается. Немец – тот не только в себя уместится, там ещё человек пять войдет. А русскому в себе тесно, вот и рвётся наружу. Сильно много русского человека. Оттого и бушует.
Андрей Валерьевич Геласимов (род. 7 октября 1966, Иркутск) — современный русский писатель и педагог.
Ждать – это значит испытывать благодарность. Просто радоваться тому, что тебе есть чего ждать.
Потому что никакого прошлого не существует. Фолкнер абсолютно прав. Но только не в том смысле, что твоё прошлое всегда с тобой, а в том, что, выйдя из своего прошлого, не надо без конца оборачиваться. Просто погаси свет и выйди из комнаты. Освободи помещение. И не превращайся в соляной столп. Не оборачивайся.
Друзья в шестнадцать лет заводятся уже не так просто. В два раза проще, конечно, чем в тридцать два, но в восемь раз труднее, чем в два года. Таблица умножения. Элементарно.
Ревность – такая штука, что, в общем-то, её не победишь. Никогда. Сколько бы ты ни старался. Бывают сильные люди, которые могут победить все что угодно – врагов, друзей, одиночество. Но с ревностью тут другой разговор. Надо просто взять и вырезать себе сердце. Потому что она живет там. А иначе каждое твое движение все равно будет направлено против тебя.
Страдание — категория не объемная. Существует в чём угодно, но только не в пространственных измерениях. Во времени, в воздухе, во взгляде, во сне, больше всего во сне — только не в количестве страниц и не в сантиметрах.
Благодаря решительному складу ума и отсутствию брезгливости в выборе средств ей вообще многое удавалось, и скорее всего именно по этой причине она неожиданно забрала себе в голову, что ей нужен муж. <...> Ведь не была же она настолько наивна, чтобы верить во всю эту чушь насчет надежной мужской руки, которая и в старости опора и в юности тоже чего-то там — шаловливое, неугомонное и любопытное. Плюс юркое, как хорек. Только зазевайся. Тем более что её женская рука была понадежней целого пучка мужских.
За столиками у открытых дверей кафе уже сидели смуглые любители утренней сигареты и крепкого кофе. Проплывающих мимо они провожали добродушными и слегка сочувствующими взглядами, ибо все, что требуется человеку для счастья, уже было у них под рукой.
Несправедливость измены заключается в том, что обманутый и так, в общем, наказан неизвестно за что. Плюс методично уничтожает себя ревностью с такой силой, как будто самый ненавистный теперь ему человек на свете — это он сам. И тем не менее даже этого мало. Помимо всей муки, ненависти и брезгливости по отношению тоже, как это ни странно, к самому себе, тошнотный букет неизбежно украшается сияющим образом соперника-победителя. Который приобретает мифологические черты в считанные секунды. Стоит только услышать от того, кто тебе так дорог: «Ты знаешь, мне надо что-то тебе сказать... Только не сердись, ладно?» И холодные подрагивающие пальцы на твоем рукаве. А счастливый соперник уже занимает в твоем сердце такое же место, как ревущий дракон в сердце рыцаря Ланселота. Или чаша Грааля — в сердце короля Артура. То есть на всю жизнь. И разница между драконом и Граалем лишь в том, какие уроки ты из всего этого извлечешь. Хоть и не виноват во всем, что с тобой случилось. Просто ни сном, ни духом.
Разумеется, моя мама была русская. Иначе откуда бы у меня взялась вся эта любовь к евреям? Будь я стопроцентный семит, я бы их наверняка ненавидел. Из всех народов человеку мыслящему труднее всего полюбить свой собственный.
Ещё граф Монте-Кристо. Царапался у себя под землей чайной ложечкой двадцать лет, чтобы выбраться на поверхность. Тоже идея фикс. Отомстить кому-то хотел. Сами бы так и так без него загнулись. Мог подождать ещё двадцать лет, раз такой терпеливый.
- цитаты /
- цитаты из книг /
- Андрей Геласимов — цитаты из книг автора