Джордж Бернард Шоу. Дом, где разбиваются сердца

— У меня какое-то ужасное чувство, как будто у меня сердце разбилось. Но это, оказывается, совсем не то, что я себе представляла.
— Просто это жизнь начинает воспитывать вас, деточка.

Вопрос ведь не в том, кто мы, а в сущности: что мы такое.

Я больше всего на свете боюсь напиться допьяна. Быть пьяным — это значит грезить, размякнуть, поддаться любому соблазну, любому обмну.

Даже когда вы сплетничаете, вы ни о чем говорить не можете, кроме как о себе самом, о своих огорчениях, своих болезнях и о том, кто вас обидел.

Он у нас совсем сумасшедший, но абсолютно безобидный. И при этом необыкновенно умный.

Я нахваталась ужасного жаргона от моих детей и совершенно разучилась разговаривать прилично.

Вам будет гораздо меньше хлопот, если вы предоставите папе думать то, что ему хочется, а не будете пытаться объяснить ему то, что есть на самом деле.

Конечно, очень трудно сказать, как может обернуться тот или иной брак.

Давайте все уйдем в мрак ночной и бросим все, оставим все позади.

Я не могу долго переносить ни мужчин, ни женщин.

Есть ли на свете рабство более гнусное, чем это рабство мужчин у женщин?

Мой отец отлично мог бы управлять, если бы люди не клеветали на него, не обманывали его и не презирали за то, что он такой хороший.