Дэвид Вейс. Возвышенное и земное

– А вкус публики вас не интересует? Вы не боитесь не угодить ей?
– Больше всего я боюсь не угодить самому себе.

По окончании оперы его светлость громко аплодировал. Только Вольфганг не мог понять, радуется ли архиепископ, что опера кончилась, или она ему действительно понравилась.

— К сожалению, все в этом мире преходяще.
— Пожалуй, за исключением музыки!

Чем уродливее жизнь, тем прекрасней должна звучать музыка.

Ведь любовь поет! Она не мираж, даже если мираж все остальное.

В своей музыке он (Моцарт) изобразит любовь такой, какой она должна быть, а не такой, какой бывает в жизни.

Бог наказывает за дурные поступки, не раз говорил Папа, но ведь проклятие (божье) — это совсем другое, что-то вроде глухоты. Страшнее глухоты ничего невозможно себе представить. Мальчик (Вольфганг Моцарт) содрогнулся от ужаса и чуть не заплакал.

Мы приходим в этот мир не для того, чтобы развлекаться. Не каждому можно подарить свою дружбу, а тем более доверие.