Диана Гэблдон. Путешественница. Книга 2. В плену стихий

— Я никогда себе не прощу. Столько людей ввязались в это из-за меня! Многие из них погибли только потому, что знали, кто я такой, и их убили. Мне кажется, что я всюду сею зло и хаос, к чему ни притронусь. Ты терпишь сейчас такую страшную боль потому только, что любишь меня и потащилась за море вместе со мной. Я убиваю тебя. Но мне нужно слышать твой голос, иначе я буду думать, что ты тоже уже мертва. Пожалуйста, скажи что-нибудь.
— Я жива. Это мой выбор — пойти с тобой.

— Я такой, какой есть, но я не боюсь тебя. А за тебя боюсь, и еще как. Своей неосторожностью ты навлекаешь на себя беды.
Я прыснула:
— Любимый, ты такой же, но я ведь не жалуюсь. Я знаю, что не смогу тебя переделать, да и не хочу, потому что люблю тебя таким, какой ты есть
— Ага, то есть ты хочешь сказать, что теперь можно не волноваться, раз меня нельзя переделать?
— А я и не говорила, что не волнуюсь. Но тебя ничем не перешибить, сам знаешь. Я бессильна и признаюсь в этом.

— Знаешь, я как-то не припоминаю, чтобы французы были такими высокими, если честно, — усомнилась в качестве маскарада я.
— Ты предлагаешь мне скрыть мой рост? Я бы рад, но как? Укоротить меня с помощью твоего ножичка — прошу покорно! Главное, что волосы под париком, а все остальное несущественно.

Пуля находилась в затылке. Уму непостижимо: она прошла под кожей и застряла на затылке, обогнув череп! Специалисты по баллистике, вероятно, очень удивились бы, увидев моего пациента.
— О боже! Ты был прав, когда говорил, что твою башку сложно пробить. Представляешь, она палила в упор, а ты жив, потому что череп цел!
— Да, башка у меня знатная, нечего сказать. Лобешник у меня тот еще, но порох у миссис Эбернети был слабенький.

— Держись, Клэр! — настаивал он. — Проклятье, держись!
Мне, в сущности, было все равно, что он там говорит, и я благодушно улыбнулась ему. Дурак, из-за чего переживать, ха. Я была спокойна как Будда, не чувствуя боли, не чувствуя вообще ничего. Когда набежала новая волна, я забыла, что нужно не вдыхать.
Расширившиеся глаза Джейми блеснули ужасом, а мои глаза утонули во тьме.
— Англичаночка, какого черта! Черт возьми, ты собралась умирать? Только попробуй, даже не думай! Лучше я сам убью тебя!