Доктор никогда не посещал плетеные хижины бедняков. Да и зачем, когда в городе больных больше чем достаточно — больных-богачей в домах из камня и штукатурки.
Зарождение жемчуга — дело случая, такая находка — редкое счастье, легкое похлопывание по плечу, которым удостаивает человека бог, или боги, или все они вместе.
Недаром говорится, что люди никогда не бывают довольны: даешь им одно, а они просят ещё. Говорится с осуждением, хотя на самом деле это один из величайших человеческих талантов: именно он позволил людям возвыситься над животными, которые всегда довольствуются тем, что имеют.
Когда Кино объявил, что ждет его в будущем, он создал это будущее. План — нечто реальное. Вообразить — значит прожить и прочувствовать. Однажды задуманное становится фактом действительности — таким же, как все прочие. Его невозможно уничтожить, однако опасность грозит отовсюду. Будущее Кино тоже сделалось чем-то реальным, и едва он объявил о своих замыслах, как враждебные силы вознамерились ему помешать. Кино знал об этом и готовился к нападению. Боги не любят ни людских замыслов, ни людских успехов.
Как во всех историях, которые пересказываются по многу раз и оседают в людских сердцах, в ней есть только хорошее и плохое, белое и черное, доброе и злое — и никаких полутонов.
Раньше они разговаривали друг с другом, но к чему слова, если произносишь их только по привычке?
Нищие с паперти могли рассказать обо всем, что делалось в городе. Они пытливо всматривались в лица молодых женщин, когда те шли на исповедь или возвращались с нее, и безошибочно угадывали род совершенного греха. Им был известен каждый мелкий скандал и даже парочка крупных преступлений.
Поскольку утренняя месса закончилась и особых доходов не ожидалось, нищие, эти неутомимые философы, стремящиеся до конца постичь природу своих ближних, тоже примкнули к процессии, дабы проверить, что станет делать толстый ленивый доктор с ужаленным ребенком.
Все в комнате казалось тяжелым и мрачным. Картины — сплошь на религиозные темы, не исключая большой раскрашенной фотографии покойной докторской супруги, которая, если такое под силу многочисленным мессам, заказанным в соответствии с ее последней волей и на ее же собственные средства, пребывала теперь в раю.
Полагаться на зрение не мог никто, и никто не мог с твердостью сказать, существует ли на самом деле то, что он видит, или нет.
Мой сын сможет открывать и читать книги, писать и понимать написанное, научится складывать числа. И все это сделает нас свободными, потому что он будет знать — он будет знать, и через него мы тоже будем знать.
Он чувствовал, что рядом крадется судьба, рыщут волки, реют стервятники — чувствовал, как вокруг сгущается зло, но был не в силах себя защитить.
— Друзья меня защитят.
— Если это не причинит им неудобств и не подвергнет опасности.
Нет вашей любимой цитаты из "Джон Стейнбек. О мышах и людях. Жемчужина"?
Добавить цитату