Евгения Бильченко. Поэт и слово

Нет ничего страшнее для поэта, чем самоуверенность обывателя, самолюбование нарцисса. Верность себе означает предельно обостренную совестливость и требовательность — умение, не идя на поводу у критиков, мерить себя самой суровой меркой.

В оличие от этики, которая обучает человека приспосабливаться к жизни в обществе, и от эстетики, углубляющей его способность к наслаждению, поэзия не имеет под собой никаких практических целей. Она побуждает человека к активной духовной работе над собой с целью его преобразования в высший тип.

Одно и то же произведение в разных кругах воспринимается по-разному: в профанных — как профанное, в элитарных — как элитарное. Подобное двойственное восприятие обеспечивается за счет присутствия в поэтическом тексте скрытого смысла, выраженного в духовной глубине произведения, в наличии иронической авторской дистанции от используемых им вульгаризмов, в общем смысловом контексте.

Поэзия формирует культуру речи и ценности народа.

Поэзия, несмотря на свой интимно-личностный дух, будучи обращенной к каждому индивиду, аппелирует одновременно ко всему человечеству в целом.

Если вы намерены занииматься поэзией, будьте готовы к осознанию ответственности за сказанное Слово, к пониманию его связи с мыслью.

Поэт — микрокосмос, являющийся зеркалом макрокосмоса. Общее, универсальное мы прозреваем через конкретное.

Добейтесь от вашего слушателя отклика — и вы состоялись в качестве поэта, в качестве модератора совместной энергии, в качестве харизматика в лучшем смысле этого термина. Совместная работа Поэта и его читателей не имеет ни начала ни конца, ни физических ограничений.

Текст поэтического произведения в силу своей многозначности и метафоричности предстает принципиально открытым в смысловом отношении. Он отрывается от своего творца, начинает жить самостоятельной жизнью и содержит не предусмотренные автором скрытые смысловые пласты, ожидающие читателя. Именно читатель — этот противник и соратник автора одновременно способен пробудить в слове его скрытый потенциал.

Если вы задались целью служить искусству поэзии, вы должны понимать сущность Слова как Логоса. Речь идет о предназначении поэта как мыслителя. Все начинается с мысли, с осознания ее целительной или губительной роли. Проблема взаимодействия слова и мысли, философии и поэзии, их общности и отличий как разных форм познания действительности актуальна в любом контексте.

На обыденном мы привыкли связывать Слово вовсе не с мыслью, а со звучанием букв и звуков, что изначально является ошибочным мнением. Художнику особенно важно понимать различие между словом — и Словом-Логосом. Художник, поэт есть носитель Слова, то есть — источник и передатчик Мудрости, Божьей Искры. Это роднит предназначение поэта в космосе с предназначением философа и заставляет нас взглянуть на создаваемый нами поэтический текст как на подлинную философию.

Евангелие от Иоанна начинается со слов: «Вначале было Слово», и в оригинале там звучит именно понятие Логоса. Вначале был Логос, то есть Мысль и Слово. Слово и мысль в их неразрывно-неслиянном единстве.

Поэт — носитель слова в культуре. Слово по-гречески звучит как Logos. Это понятие не имеет адекватного перевода ни на один из славянских языков. Синонимом к нему служит другое понятие, отчасти раскрывающее сущность первого. Речь идет о понятии Sorhia — Мудрость. Действительно, Логос и Мудрость есть одно. Оно обозначает нечто среднее между собственно словом (сочетанием морфем и фонем) и порождающей его мыслью, а точнее: мысль, оформившаяся в слово, и слово, наполненное мыслью.