Склоняйтесь, склоняйтесь,
ибо вот она
жажда моя,
расступитесь
и дайте место
существу легче пери
любых,
ибо взор мой на ней.
И не оторвать
его.
А если нет во мне сердца,
я сделаю слепок
для ладоней её.

Не существует иных контрактов,
чем те, в коих гарантией
служит
лишь вера,
упорство
и то количество пота
и крови,
что ты готов вложить
в результат.
Это единственный человечеству ныне известный контракт,
что эффективен.

Так
расплывается
время.

На лестнице,
что пахнет сухою глиной,
молчит
безъязыкостью
ночи
спящей,
время путается
в узелки
в волосах арабских –

блестящие, странные сгустки –

и не разобрать –
Севилья, Александрия ли, Альморав,
или Египет Древний -
до Птолемея,
до жреца
друга Платона,
до жреца,
рассуждающего, как боги
когда-то
так же затылки свои прислоняли
к глине,
вслушивались в слепые,
блестящие сгустки
времени –

произошедших и не наступивших мгновений,

и как всё – одинаково.

Женщина – это изгиб времени и пространства.

Как у классиков греческой математики,
классиков
александрийских:
женщина – это изгиб,
и изгибам
должно быть
очень крутыми.

Чтоб талии тоньше нет.

Чтоб сахаром плавленым и застывшим под кожей тонкой –
ребра и позвоночинки,
мышцы
едва разработанные
и бам –
изгибом гитары тебе в руки – на!

Пляши, мореночка, и говори мне именно так –
глаза по-рысьи сужая – «небо моё,
врата рая
лежат
у тебя в горсти...»