До нее он не мог получать наслаждение иначе, чем опьяняясь зрелищем крови и смерти... Но в конце концов все разрушилось. Магия всегда рано или поздно рассеивается и реальность вступает в свои права...

Иногда бездействовать означает действовать во зло.

Он понимал других людей, но лишь разумом. Он был неспособен их почувствовать. И тем более — полюбить.

Чародейство как невроз — это наследственное.

Она никогда не упускала случая выпустить наружу свой гнев, тлеющий, но никогда не угасающий у нее внутри, из-за которого вся жизнь была для нее огромным полем битвы.

— Это угроза?
— Конечно нет. Угрожать — это совсем не в моем стиле. Скорее, это некий прогноз. В его точности я уверен.

Любой из них теперь представлял для нее в лучшем случае угрозу, в худшем — мерзавца, с которым нужно было бороться.

Она больше никогда не слышала имени Пьера — он оставался в ее сердце ядовитым цветком, но понемногу увядал. Затем появился Жюль, и с этого цветка облетели последние лепестки. Так продолжалось до того дня, пока чудовищная катастрофа не уничтожила все в одночасье...

Серийный маньяк-убийца... В этом-то и была основная проблема: преступник такого типа всегда действует в одиночку, и движет им лишь желание удовлетворить свое вожделение, точнее буквально сжигающую его изнутри болезненную страсть. Никогда маньяк-убийца не руководствуется служением какому-то идеалу — мистическому или духовному, будь то даже безумный ритуал приношения детей в жертву дьяволу.

У меня были глаза моей матери. У Пьера — глаза демона.

И в эту секунду вся моя ненависть, которая терзала меня с детства и отравляла все юношеские годы, не угасая ни на минуту, поскольку питалась надеждами на будущую месть, которые я лелеял целыми часами, взорвалась, как вулкан, тлевший долгие годы, — и мою душу, словно лава, затопило невероятное отвращение.

Здесь моя обитель... Здесь мне хорошо. Я одинаково люблю высоты и глубины...мне не по себе лишь на открытом пространстве, среди людей.

Мандель уже давно пришел к выводу, что в самой сокровенной глубине мозгов его приятеля стоит большой железный шкаф, хранящий в своих недрах одинокий, сложенный вчетверо листок, на котором, словно смертельный приговор, написано: IQ=82 (это еще в лучшем случае!)