Мария Корелли. Скорбь Сатаны

Если вы бедны и плохо одеты — вас оттолкнут, но если вы богаты — вы можете носить потертое платье, сколь вам угодно; за вами будут ухаживать, вам будут льстить и всюду приглашать, даже если бы вы были величайшим глупцом или первостепенным негодяем.

Телесная красота не есть отражение красоты души.

Идеальная любовь умерла, и хуже чем умерла: вышла из моды.

... женщина, показывающая силу ума, более достойна уважения, чем женщина, показывающая силу своих ног.

Будь я сатаной, я бы наверно горевал! Потому что каждая погибшая душа напомнила бы мне мое собственное падение, мое собственное отчаяние и составила бы новое препятствие между мной и небом! Помните, сам дьявол был некогда ангелом!

... теперь нет ни юношей, ни молодых девушек; двадцатипятилетние старики и старухи устало бродят по свету, обдумывая пользу жизни, расследуя порок и насмехаясь над чувствами.

Ни один мужчина, даже тот, кто вёл разгульную жизнь, не выберет себе в жёны «лёгкую» женщину.

Две духовные силы управляют миром — любовь и ненависть, и их непрерывная ссора создаёт общий беспорядок жизни.

Когда мы сами расстроены, никто другой не смеет быть веселым, и мы от самой природы ожидаем горестного вида, если наше возлюбленное Ego опечалено чем-либо — таково наше смешное самомнение.

Гений вырастает на чердаке, а умирает во дворце.

Будьте уверены, если вы по несчастию знамениты красотой, умом или тем и другим вместе, половина общества желает вашей смерти, а другая половина старается сделать вас возможно более несчастным, пока вы живы.

... чтобы убедить других, нужно сперва самому быть убеждённым.

Лев не принимает на себя повадок голубя, он громко заявляет о своей свирепости. Змея, как ни скрытны ее движения, выказывает свои намерения шипением. Вой голодного волка слышен издалека, пугая торопящегося путника среди снежной пустыни. Но человек более злостный, чем лев, более вероломный, чем змея, более алчный, чем волк — он пожимает руку своего ближнего под видом дружбы, а за спиной мешает его с грязью. Под улыбающимся лицом он прячет фальшивое и эгоистичное сердце, кидая свою ничтожную насмешку на загадку мира, он ропщет на Бога. О, Небо! Что сделает Вечность с таким неблагородным слепым червем, как человек?

Ничего не даётся даром на этом свете, кроме воздуха и солнечного сияния; всё остальное должно покупаться — кровью, слезами, иногда стенанием, но чаще всего деньгами.

Что? Смерть? Она и наполовину не так ужасна, как жизнь, ложно прожитая.

Я очень рад, что во мне есть безрассудство: глупость – единственное качество, делающее мудрость возможной.