Марсель Пруст. Пленница

И все-таки я не сознавал, что ведь я давно не вижу Альбертину, так как для меня она давно вступила в тот печальный период, когда существо, рассеянное во времени и в пространстве, для нас уже не женщина, а ряд неясных нам событий, ряд неразрешимых проблем, море, которое мы пытаемся, подобно смехотворному Ксерксу, высечь в наказание за все то, что оно поглотило.

Ревность не может существовать без пищи, она длится до того времени, пока постоянно в ней нуждается.

Могут ли все-таки в сердце одновременно пересекаться два ревнивых чувства, относящихся к разным лицам?

Я не думаю, чтобы ревность могла пробудить угасшую любовь.

Душевная неуверенность — это более важная причина, мешающая составить себе точное зрительное представление, чем близорукость.

Говорят, что красота — это залог счастья. А может быть, и наоборот: возможность наслаждения есть начало красоты.

Если мы попытаемся сформулировать закон наших любовных влечений, то надо искать его в максимальном различии между женщиной только замеченной и женщиной уже приблизившейся, нами ласкаемой.

Если женщины из тех домов, которые прежде назывались домами терпимости, если кокотки не привлекают нас, то это не значит, что другие красивее их; это значит, что они готовы отдаться ; это значит. что то, чего мы от них ждем, они уже нам предлагают; победы тут нет.

Так и проводим мы нашу жизнь — в волнующих, все время возобновляемых действиях, предпринимаемых для победы над серьезными девушками, ремесло которых как будто бы должно было отдалить их от нас. У нас в объятиях они все те же, перевоплощения, о котором мы мечтали, не произошло. Так же начинается с другими женщинами, на эти затеи тратится все наше время, все наши деньги, все наши силы.

Альбертина принадлежала к числу женщин, которым в случае надобности греховность может придавать обаяние.

Кроме грехов, которые женщины совершают, когда мы их любим, есть такие, которые они совершали до нашего с ними знакомства, и первый из них — их натура.

Ревность не только ничего не способна разглядеть в окутывающем ее сумраке, если на глазах у нее повязка, — она принадлежит к числу тех мучений, когда работа ни на секунду не прекращается.

К несчастью, ложь часто уже в самом начале пропитывает отношение к нам наших избранниц, проникает в нашу любовь к ним, в нашу склонность.

Когда мы хотим вспомнить, как началась наша любовь к женщине, мы ее уже любим; былые мечтания не вспоминаются; внимание — это уже прелюдия к любви.

Теряют чистоту все языки от присоединения новых наречий.

Ключи становятся ненужными, как только тот, кого не пускают, может воспользоваться отмычкой.