Для Германтов быть умным значило быть зубастым, подпускать шпильки, отбривать, отстаивать свои взгляды на живопись, на музыку, на архитектуру, говорить по-английски.
Германты не кичились своей грандиозностью, как не кичится образованный человек своей образованностью.
У принца Агригентского не было решительно ничего от принца и ничего, чтобы напомнило об Агригенте, поэтому оставалось предположить, что его имя, не имевшее с ним ничего общего, никак не связанное с его личностью, обладает способностью притягивать к себе все, что может быть в этом человеке неопределенно поэтического, а затем притянув, заключить это неопределенно поэтическое в волшебные свои слоги.
Не к чему хвалиться тем, что ты более высокого происхождения, чем кто бы то ни было, и что твой капитал помещен наивыгоднейшим образом, — об этом и так всем известно. Помогай бедным. Оделяй тех, над кем господь по великой милости своей тебя вознес, всем, чем можешь.
Помни, что хотя по воле божьей ты родилась на ступеньках, ведущих к трону, но это не дает тебе права презирать тех, над кем ты — хвала божественному промыслу — возвышаешься, благодаря своему происхождению и богатству.
На земле не существует вещей более прельстительных и менее прельстительных.
Благодаря верности вкуса — не в области прекрасного, а в области поведения, человек светский в самых непредвиденных обстоятельствах мгновенно улавливает, подобно музыканту, которого просят сыграть незнакомую ему вещь, какие чувства нужно сейчас выразить, с помощью каких движений, и безошибочно выбирает и применяет технические приемы.
У Сен-Лу, у которого из сочетания недостатков его родителей выросли дотоинства, надо всем царили пленительно открытый ум и пленительно открытое сердце.
Все усилия дружбы направлены к тому, чтобы заставить нас пожертвовать единственно реальной и невыразимой частью нас самих ради нашего поверхностного «я», и вот это поверхностное «я» в отличие от другого, не находя счастья в себе самом, безотчетно умиляется, когда чувствует, что его поддерживают внешние силы, когда ему оказывает гостеприимство чья-то другая индивидуальность, где, в восторге от оказанного покровительства, оно платит за свое блаженство тем, что все озаряет лучами одобрения и восхищается достоинствами, которые в себе самом оно сочло бы недостатками.
Сколько в нашей памяти, а еще больше — в нашей забывчивости, сохраняется самых разных девичьих и женских лиц, которые мы приукрасили и которые возбудили в нас страстное желание еще раз увидеть их только потому, что в последнюю минуту они от нас скрылись!
Ту, которой отдавал все, так быстро заменяет другая, что сам удивляешься, как можешь ты ежечасно отдавать ей то новое, что в тебе рождается.
Сперва мы представляем себе обстановку, в которой нам предстоит насладиться, а уж потом женщину, разряд женщин, которые к этой обстановке подходят.
- цитаты /
- цитаты из книг /
- Марсель Пруст — цитаты из книг автора