... сделаться более глубоким человеком — заслуженная привилегия тех, кто страдал.
Конечно, грешник должен каяться. Но почему? Только лишь потому, что без этого он не сумеет осознать то, что сотворил. Минута раскаяния — это минута посвящения. Путь к преображению собственного прошлого. Большинству людей трудно понять эту мысль. Мне думается — чтобы понять её, нужно попасть в тюрьму. А если так, то ради этого стоило попасть в тюрьму.
Эмоциональность и сентиментальность – это не что иное, как оборотная сторона цинизма.
Я умею быть совершенно счастливым наедине с собой. Да кто же не был бы счастлив, владея свободой, книгами, цветами и луной?
Страдание для нас – способ существования, потому что это единственный способ осознать, что мы еще живы, и воспоминание о наших былых страданиях нам необходимо, как порука, как свидетельство того, что мы остались самими собой.
Страдание — это непрерывное, никогда не кончающееся мгновение. Его невозможно разделить на дни, на месяцы, на времена года. Мы можем лишь подмечать различные его нюансы и устанавливать, в какой последовательности они повторяются. У нас здесь само время остановилось в своём поступательном движении вперёд. Вместо этого оно идёт по кругу вращаясь вокруг единого центра боли. Над нами господствует парализующая неподвижность жизни, в неизменном распорядке в котором каждой мелочи отведено своё место, — мы едим, пьем, выходим на прогулку, ложимся и молимся (или, по крайней мере становимся на колени для молитвы) в соответствии с кем-то установленными правилами и железными предписаниями.
Стоит тебе найти для себя хоть одно ложное оправдание, как ты сразу же найдешь ещё сотню, и останешься в точности таким же, как и прежде.
Нельзя вечно согревать на груди змею, которая тебя гложет; нельзя вставать еженощно и засевать терниями сад своей души.
Мы — паяцы страданья. Мы — клоуны с разбитыми сердцами. Мы для того и созданы, чтобы над нами потешались.