Прист. Далёкие странники

Ну и ладно. Мы ведь вместе не до первого дождя. К тому же, у меня и так была дрянная репутация. Ты — мой. Поэтому, к добру или к худу, нам остаётся только держаться друг друга. Верно я рассуждаю?

Чжоу Цзышу вздохнул. Слова «слишком поздно» не раз рассыпались едким пеплом на его собственных губах, превратившись в скорбный девиз всей жизни.

Всю жизнь я судил о красоте людей по их лопаткам и ни разу не ошибся. Поэтому А-Сюй, сними маску, позволь мне целовать и обнимать тебя до тех пор, пока я не утолю свой голод. Красивые люди встречаются редко, но их не так уж и мало. В стремлении познать всех красавцев этого мира я ни за кого никогда не держался. Если ты покажешь своё истинное лицо и проведëшь со мной ночь, кто знает… Возможно, буря моей страсти разожжëт пламя твоего желания, а наутро я просто обо всем забуду. Ну а пока то, как ты ведëшь себя… заставляет меня желать провести с тобой всю оставшуюся жизнь.

Холодные слёзы льют осень над умирающим маковым деревом. Сквозь покрывало тонкое для ночной прохлады ускользает время. Я хочу с тобой пройти жизнь и смерть. Досадно, что встретились мы так поздно, слишком поздно.

Бушует ветер и льётся дождь. Почему я не рад, что встретил свою любовь?

— Только неопытные люди стремятся стать героями.

— Тогда как насчет опытных?

— Опытные знают, что каждый символ «герой» написан кровью. Если это не их собственная кровь, тогда это другие. Я прошел возраст желания стать героем. Теперь я просто странник в этом мире... Лао Вень, ты хочешь быть героем или странником?

— Слишком много людей хотят быть героями. Мне нравится смотреть шоу, но не быть частью шоу. Пусть герои геройствуют. Как страннику в этом мире, все что мне нужно это ты.

Ручьи сливаются в один поток, тьму рассеивает свет небес. Но тучи закрывают солнце, а правду затеняет ложь.

Если вы поняли философию боевых искусств, новые идеи посетят, пока вы будете наблюдать опадание цветов и листьев или глядеть, как поднимаются и опускаются волны. Если же вы ничего не поняли, толку от ваших стараний будет не больше, чем от слепого переписывания книг. Даже если выкрасть все руководства, что найдутся под небесами.

Можно сломать себе шею в борьбе за чужие тайны. Можно прикрываться чужими цитатами и поклоняться им как великой мудрости. Но только если верить, что у тех, кто все это придумал, было по две головы. Или при нехватке своей головы на плечах.

Убийство с последующим поджогом, должно быть, самый дьявольский способ вершить добрые дела.

Чжоу Цзышу вдруг показалось ужасно забавным, что прохожие на улице спешили куда-то, словно в погоне за смертью, тогда как он — человек, находящийся одной ногой в могиле — наконец-то перестал торопиться.

— Если этого бесполезного нищего называть выдающимся, кем тогда являются такие люди, как Древний Монах с горы Чанмин, Король Ядов из дворца Гуаньинь Южного моря или Хозяин Долины Призраков с хребта Цинчжу? – с издёвкой спросил Чжоу Цзышу.

— Древний Монах отрёкся от мирских дел — ему важен исключительно путь совершенствования. Король Ядов, говорят, растворился в цзянху, даже след простыл. Хозяин Долины Призраков — не менее сомнительная и скрытная фигура. Неясно, можно ли отнести его к «людям» и стоит ли учитывать? – бесстрасно парировал Вэнь Кэсин.

Накопление добродетелей — поистине достойное занятие, — уважительно покивал Вэнь Кэсин. — Как славно, что Чжоу-сюн разделяет со мной это высокое устремление! Так уж повелось, что мои единомышленники всегда блистали исключительной красотой. Теперь становится ясно…

Подобно засохшей иве, я рухну под такой тяжестью, так как неизлечимо болен и долго не проживу. Вэнь-сюну придётся облюбовать другое дерево, чтобы повеситься. К счастью, на земле полно лесов.