... сохраните что-нибудь достаточно долго – и люди начнут воспринимать это всерьез.
Все мы привыкли – слишком привыкли к победным реляциям о триумфальном шествии нашей цивилизации. А как насчет великих боен? Резни? Непрекращающегося мародерства и грабежей? Как насчет бесподобного идиотизма человечества? Редкостного пофигизма современного мира? Как насчет издержек философии? Как вам расплата за познание? Какая же жопа...
Проблема не в том, что люди, которые чего-то стоят, – не сахар. Иные из них могут быть вполне милыми людьми, жить себе, как все... Горгий – он ведь никогда никого не доводил до белого каления. А Протагор – доводил. И Анаксагор – тоже. И Парменид. Так вот оно... С истинными талантами – с ними всегда что-нибудь да не так. Я только одного не могу понять: ты талантливый разгильдяй или просто разгильдяй...
... что за удовольствие от удавшегося преступления, если о том не знает ни одна живая душа.
И тут я позволил себе раскрыться. Такое бывает, только когда мы говорим с самыми близкими людьми: – Я не знаю, что мне сказать!
Я не счастливей других, просто меня откармливают на заклание.
Говорите слегка неясно (или, если вы наделены недюжинным умом, – преднамеренно темно). Это позволит прочим вчитывать в ваши творения свои идеи или предрассудки... А если ваши высказывания отличаются ясностью, их остаётся лишь принять или отбросить. Так что постарайтесь сохранить открытость для интерпретаций.
Ничем не примечательная улочка, и здания на ней – как везде, только вот я на ней жил, а это не пустяк.
Пожалею ли о чем-нибудь? Разве что о горстке людей, с которыми я ладил, – на то, чтобы её собрать, ушла вся жизнь. Вот эта-то потеря больше всего страшит меня, когда я думаю о смерти.
Рано или поздно, но вступаешь в пору, когда твоя умственная ловкость да горделивый напор уже не котируются. И ты дрожишь мелкой дрожью: тут до тебя доходит, что всякое начинание в конце концов обречено на провал, хотя ты уже и так до тошноты сыт провалами. А то, что почитается счастливым окончанием чего бы то ни было, вовсе не является счастливым концом по той простой причине, что всякий конец, мягко говоря, печален.
Худшее из состояний – чувство ответственности. Внезапно меня осенило, что по сравнению с этим все остальное <...> кажется блаженством.
— Поверьте, любая память избирательна. <...> В противном случае жизнь превратилась бы в кошмар. Телефонные номера, чистка зубов, облегчение желудка, кашель по утрам, потолки в чужих комнатах, мебель, хождение по магазинам, ожидание автобуса, работа — прикажете помнить все это в подробностях?! Память и нужна, чтобы все это забыть...
Моё самосознание — может быть, и невесть что, но больше у меня ничего нет.
Замечу: выйдя из себя и закатив сцену, редко добиваешься желаемого. В основном добиваешься того, что выглядишь дурак дураком.