Вениамин Каверин — цитаты из книг автора

Нет, просто надоели эти скоты, которые мешают жить и работать! Надоели карьеристы, доносчики, лицемеры! И знаешь, кто виноват в том, что они командуют нами? Мы! Мы слишком вежливы, мы обходим скользкие места, мы боимся говорить правду. Мы терпим и учим других терпеть, а они тем временем действуют – и решительно, умело!

Когда в жизни случается неприятность, нужно только объяснить себе ее причину — и на душе станет легче.

Самые интересные мысли приходят в голову, когда тебе восемнадцать лет.

То разгорается, то гаснет фонарик, то горе, то радость освещает его колеблющийся свет.

Впрочем, море я не стала бы писать — и не только потому, что оно слишком красиво. Оно ежеминутно меняется, и останавливать его на холсте — это значит, мне кажется, подменять одно время другим. Ведь у художника своё, особенное время, отличающее его от фотографа, который может сделать моментальный снимок. Нет, при виде моря мне хочется не писать, а летать.

Правду трудно доказать именно потому, что она не требует доказательств.

Между «знать» и «любить» — целая пропасть.

Наблюдательность обостряется от страданий.

Все люди как люди. Один я, как собака.

Душа засорена бог знает чем, засорялась всю жизнь и продолжает засоряться почти ежедневно. Любовь, как метла, как баба с мокрой тряпкой в руках, трудилась и трудится до седьмого пота, чтобы вымести этот сор. Любовь очищает душу, возвращая её к самопознанию, к способности внутреннего взгляда, без которого смысл жизни уходит между пальцами, как песок.

Этого не бывает, чтобы женщина хоть раз в жизни не пожалела того, кто любит её так долго.

Следовало бы лишь до известной степени быть откровенной со всеми.

Все было впереди. Я не знал, что ждет меня. Но я твердо знал, что это навсегда, что Катя — моя, и я — её на всю жизнь.

Ты станешь смеяться, но прежде чем приняться за письмо к тебе, я крашу губы, подвожу глаза, с сожалением разглядываю морщинки вокруг рта и глаз. Говорят, что стареют, когда этого хотят. Неправда! Когда этого не хотят — ещё больше стареют.

Женщина шевельнула губами. Она ничего не сделала, только шевельнула губами. Она была почти не видна за снежным, матовым, мутным стеклом. Но я узнал её. Это была Катя.

Прятаться, не принадлежать себе, насиловать свои желания — да я не мог бы прожить так и двух дней! Это не жизнь, а медленное самоубийство души.