Жан-Франсуа Паро. Человек со свинцовым чревом

Иногда в слишком очевидной ясности кроется ошибка.

... везде успевать незримо и превратиться в дух города, всюду присущий и практически неизвестный шумной толпе.

Меня волнуете не вы, а тревога о вас в таком щекотливом положении.

Сидя выше остальных, некоторые возносятся аж за облака. Но на свинью хоть седло надень — все равно хряком останется.

Очевидность нас ослепляет.

Городские стены строятся из обломков деревень.

Маркиз де Ранрой, мой отец, всегда учил меня, что доблесть дается нам не от рождения. Все зависит от того, что мы сделали в жизни.

Отыскать правду всегда было непросто. Иногда справедливости можно было достичь такими способами, какие при других обстоятельствах показались бы недостойными.

Приготовьтесь, мой милый друг, к тому, что вам придется столкнуться с наихудшим кодлом двора, с той породой людей, которые бесстыже сочетают притворную преданность с честолюбием. Их легко выделить среди прочих — они на четвереньках ползают перед сильными мира сего. Но посрывайте с них маски, и перед вами предстанут совершенно иные люди.

Если бы речь шла о буржуа, то все законности были бы соблюдены. Когда же настанет день, когда закон будет один для всех — для слабых и сильных мира сего?

Он допил свой шоколад. На дне чашки, как и в жизни, смешались сладость и горечь.

Николя вдруг подумал, что каждый человек остается наедине со своим одиночеством; и вот его старый друг также частенько скрывал, прятал от своих друзей страдания, свойственные его возрасту, за тем, что на первый взгляд казалось кокетством, но на самом деле было чувством собственного достоинства.

Николя повторял себе, что, оценивая человека с первого взгляда, всегда рискуешь серьезно ошибиться. Но ему в голову пришли слова инспектора Бурдо. В молодые годы тот тоже составлял мнение, исходя из первого впечатления. Он пытался это исправить, но с годами опыт лишь подтвердил ценность этого, когда работает в первую очередь инстинкт, и тогда Бурдо вернулся к ошибкам юности, в которых оказалась львиная доля правды.

Голодному до фонаря, из чего слеплен горшочек.

Николя и сам был мастером переодеваний и маскировки, а посему не выпускал из виду никого, даже страждущих старушек — самые невинные на вид могут оказаться шпионами.

Рассуждения, порой, накладывают на естественную злобу равнодушную жестокость.