Когда в Москву привезли «Сикстинскую мадонну», все ходили на неё смотреть. Фаина Георгиевна услышала разговор двух чиновников из Министерства культуры. Один утверждал, что картина не произвела на него впечатления. Раневская заметила:
— Эта дама в течение стольких веков на таких людей производила впечатление, что теперь она сама вправе выбирать, на кого ей производить впечатление, а на кого нет!
Удивительно, как порой люди, которых мы едва помним, оказывают на нас самое сильное впечатление.
Жизнь никогда не предоставляет нам второй возможности составить первое впечатление.
Никогда не считай себя не таким, каким тебя не считают другие, и тогда другие не сочтут тебя не таким, каким ты хотел бы им казаться.
Столько впечатлений, а ещё только восемь часов утра!
Пусть она думает обо мне лучше, чем я на самом деле, и я тогда буду и в самом деле лучше.
Когда наберётся несколько «никогда», то ещё одно уже не производит никакого впечатления.
В каждом из нас слишком много винтов, колёс и клапанов, чтобы мы могли судить друг о друге по первому впечатлению или по двум-трём признакам.
Как будто меня двое суток держали под ливнем без зонта и плаща. Я насквозь, до костей пропитан впечатлениями...
— А может быть, не стоит рисковать?
— Почему, давайте рискнем. Очень хочется произвести на вас приятное впечатление.
— Вам это удалось... уже.
— Усилить хочется.
Некоторые люди очень быстро производят впечатление.
— Я скотина, скотина, скотина, скотина, скотина, невероятно занудная скотина...
Стоило ли что-то совершать, чего-то добиваться, когда гораздо приятнее было рассказывать ей о том, что я собираюсь совершить.
Это снаружи я произвожу впечатление человека, довольного своей жизнью. Но внутри, под внешним лоском, правит отчаяние.
— Молчи! Мне больше нравится, когда ты молчишь. Тогда создаётся впечатление, что ты думаешь о чем-то возвышенном.