Я вас не поведу, потому что в балагане я не участвую. Тем более, что за этот балаган заплатите своей кровью, совершенно бессмысленно, — вы, все...
2-я серия.
Я вас не поведу, потому что в балагане я не участвую. Тем более, что за этот балаган заплатите своей кровью, совершенно бессмысленно, — вы, все...
2-я серия.
— Сволочь он, — с ненавистью продолжал Турбин, — ведь он же сам не говорит на этом языке! А? Я позавчера спрашиваю этого каналью, доктора Курицького, он, извольте ли видеть, разучился говорить по-русски с ноября прошлого года. Был Курицкий, а стал Курицький… Так вот спрашиваю: как по-украински «кот»? Он отвечает «кит». Спрашиваю: «А как кит?» А он остановился, вытаращил глаза и молчит. И теперь не кланяется.
Николка с треском захохотал и сказал:
— Слова «кит» у них не может быть, потому что на Украине не водятся киты, а в России всего много. В Белом море киты есть…
— Да, очень я был бы хорош, если бы пошёл в бой с таким составом, который послал мне господь Бог в вашем лице. Но то, что простительно юноше-добровольцу, непростительно Вам, господин поручик! Я думал, что все вы поймете, что случилось несчастье. Что у командира вашего язык не поворачивается сообщить позорные вещи. Но вы не догадливы. Кого вы хотите защищать, ответьте мне? Отвечать, когда спрашивает командир! Кого?
— Гетмана обещали защищать!
— Гетмана? Отлично! Сегодня, в три часа утра, гетман бежал, переодевшись германским офицером. В то время как поручик собирается защищать гетмана — его уже давно нет! Он благополучно следует в Берлин. Одновременно с этой канальей гетманом, бежала по тому же направлению другая каналья, — Его Сиятельство командующий армией Белоруков! Так что, друзья мои, не только некого защищать, но и командовать нами некому, ибо штаб генерала дал ходу вместе с ним.
2-я серия.
2-я серия.
Тут один из вас вынул револьвер по моему адресу… он меня безумно напугал.
2-я серия.
— Я б вашего гетмана, — кричал старший Турбин, — за устройство этой миленькой Украины, повесил бы первым! Хай живе вильна Украина вид Киева до Берлина! Полгода он издевался над русскими офицерами, издевался над всеми нами. Кто запретил формирование русской армии? Гетман. Кто терроризировал русское население этим гнусным языком, которого и на свете не существует? Гетман.
— Я б вашего гетмана, — кричал старший Турбин, — за устройство этой миленькой Украины, повесил бы первым! Хай живе вильна Украина вид Киева до Берлина! Полгода он издевался над русскими офицерами, издевался над всеми нами. Кто запретил формирование русской армии? Гетман. Кто терроризировал русское население этим гнусным языком, которого и на свете не существует? Гетман. Кто развел всю эту мразь с хвостами на головах? Гетман. А теперь, когда ухватило кота поперек живота, так начали формировать русскую армию?
— Неправда! — тоненько выкрикнул Турбин. — Нужно только иметь голову на плечах, и всегда можно было бы столковаться с германом. Нужно было бы немцам объяснить, что мы им не опасны. Кончено. Война нами проиграна. У нас теперь другое, более страшное, чем война, чем немцы, чем всё на свете. У нас — Троцкий.
Да ведь если бы с апреля месяца он вместо того, чтобы ломать эту гнусную комедию с украинизацией, начал бы формирование офицерских корпусов, мы бы взяли теперь Москву. Поймите, что здесь, в Городе, он набрал бы пятидесятитысячную армию, и какую армию! Отборную, лучшую, потому что все юнкера, все студенты, гимназисты, офицеры, а их тысячи в Городе, все пошли бы с дорогой душою. Не только Петлюры бы духу не было в Малороссии, но мы бы Троцкого прихлопнули бы в Москве как муху. Самый момент: ведь там, говорят, кошек жрут. Он бы, сукин сын, Россию спас.
— Ты Леночка, — хрипловато говорил Турбин, — не волнуйся и поджидай меня, я съезжу, запишусь и вернусь домой. Касательно военных действий не беспокойся, будем мы сидеть в городе и отражать этого миленького украинского президента — сволочь такую.
— Я, — вдруг бухнул Турбин, дернув щекой, к сожалению, не социалист, а... монархист. И даже, должен сказать, не могу выносить самого слова «социалист».
А из всех социалистов больше всех ненавижу Александра Фёдоровича Керенского.
Что ж в самом деле? В насмешку мы дались ему, что ли?
1-я серия.
1-я серия.