Иногда самое простое решение оказывается самым мудрым.
Наша дружба уже была для меня величайшей ценностью. Я ни за что не поставил бы её под угрозу. Но сегодня я впервые пишу письмо о своих чувствах, которое ты прочтёшь. И до сих пор не могу поверить, что это реально. Как вышло, что самая прекрасная в мире девушка ответила мне взаимностью? Что мне теперь позволено укутывать её объятиями не по-дружески, а как любящему мужчине? Целовать лицо, губы, пальцы, которыми я столько времени мог лишь украдкой любоваться. И самое неверное, самое прекрасное... я могу теперь думать о нашем совместном будущем.
Жила-была девушка. Маленькая, лёгкая — ветер сильнее подует, унесёт! Прямо как ты. Но при этом очень храбрая, вообще ничего не боялась. Тоже как ты. Однажды она гуляла по полям да зашла слишком далеко. И познакомилась с самим солнцем! Тут же его полюбила — такое оно было яркое, лучистое, тёплое. Солнце тоже полюбило храбрую маленькую девушку. И предложило ей стать его женой.
Она согласилась. Радостно побежала прощаться с роднёй. Но родня совсем не обрадовалась новости.
“Замуж за солнце? Разве это возможно? Не бывать такому!”
Девушку заперли в тёмном подполе. Но она сбежала. Родственники погнались за ней, разъярённые, готовые растерзать, лишь бы не отдавать странному жениху. Но она превратилась в птичку и взлетела вверх, к любимому. Успели родственники только кусок платья её вырвать сзади перед превращением. Поэтому у птички вышел такой странный оборванный хвост.
Я воин, Лале. Да, воины иногда погибают. Но умирают и обычные люди. От голода, тяжёлой работы, болезней. Каждый день. Это жизнь. Спрятаться от всех опасностей невозможно. И никто из нас не знает, сколько ему отмерено. Но я думаю, не так важно, сколько жить. Важно как. Долгая, пустая жизнь в вечной осторожности и страхе? Это ли не пытка? Нет, Лале, я не боюсь умереть. Потому что живу в полную силу. Мне очень повезло. У меня есть хорошие наставники, друзья. Моё призвание. И возможность его реализовать. Именно это я и делаю, защищая кого-то. А ещё есть ты. Только за одну тебя этому миру можно простить всё его несовершенство.
Может, я и сам такой же, как Раду: мальчик, поддавшийся дрессировке. Я не знаю, кто для меня свои. Люди на далёкой земле, которую я даже не помню? Или те, с кем рядом я рос и кого полюбил здесь: Али-бей, ходжам Мустафа, Лале? Я не могу так просто разделить мир на чужих и своих. В любой войне страдают прежде всего люди. С обеих сторон. Но сейчас для меня сторона очевидна.
— Дитя мое, на свете ничто не повторяется, — тихо промолвил Лев. — Уж так заведено. Тебе тяжело, но вспомни: ныне тяжело всей Нарнии.
— Аслан, — пролепетала Люси, — ты вырос...
— Ты стала старше, дитя мое, вот и я вырос, — отвечал Лев.
— Но ты не постарел?
— Нет. Но чем старше ты становишься, тем больше я делаюсь.
Кто был единожды коронован в Нарнии, пребудет здесь королем или королевой вовеки.
Дело в том, что Ведьмарка знает о Великом Заклятье, но понятия не имеет о Величайшем. Ее знания простираются до самого Начала Времен. Но когда бы она могла заглянуть чуть дальше, в недвижимую тьму Предначального, она постигла бы иные Заклятья. Она узнала бы Закон: коль скоро кто не повинный в измене добровольно принесет себя в жертву вместо изменника, Жертвенный Стол сокрушится и сама Смерть отступит.
Аслан, помолчав, произнес глубоким и низким голосом:
— Сьюзен.
Сьюзен не ответила, но похоже было, что она плачет.
— Ты слушалась страхов, дитя, — произнес Аслан. — Подойди, дай мне дохнуть на тебя. Забудь обо всем. Стала ли ты снова храброй?
— Немножко, Аслан, — отвечала Сьюзен.
— Ну, дитя, — сказал Аслан, когда деревья остались позади, — я подожду здесь. Иди разбуди остальных и скажи, чтобы они шли за мной. Если они не пойдут, тогда ты должна следовать за мною одна.
Аслан - олицетворение Иисуса Христа. Если люди не следуют за Ним, то Ты должен продолжать это делать, несмотря на мнение окружающих.
Но для злых сердцем долгота дней — лишь долгота бед, и она уже поняла это.
— Ой, Аслан, прости меня!... — начал Дигори, густо краснея. — Я забыл сказать, она съела яблоко... — Он замялся, и Полли договорила за него, она гораздо меньше боялась показаться глупой.
— Вот мы и подумали, Аслан, — сказала она, — что тут какая-то ошибка. Колдунья не испугалась запаха.
— Почему ты так решила, дочь Евы? — спросил Лев.
— Она же съела яблоко! — сказала Полли.
— Дорогая моя, — ответил Лев, — потому она и боится дерева. Так бывает со всеми, кто сорвет плод не вовремя и не вовремя вкусит. Плод хорош, но он приносит благо только тогда, когда ты вправе его съесть.