— Доктор, мы нашли тебя!
— Кира мертва. Чарли причастен к этому.
— Что?!
— Не к Кире. Это предназначалось не для нее. Система забрала ее. Она противостояла мне.
— Она знала, что ты замышляешь. Техобслуга, доступ ко всему, никто тебя не замечает.
— Ту убивал других работников?
— Нужны были испытуемые, чтобы убедиться, что взрывчатка сработает в такой малой концентрации.
— Что? Чарли, откуда ты все это знаешь?
— Я солгал в заявлении. Сочинил душещипательную историю, чтобы меня приняли. И вы купились. Я изучал кибернетику, взрывчатку, телепортацию. Работал для этого.
— Я не понимаю.
— Десять процентов? Мы должны быть благодарны, что 105 людей работает? А что насчет оставшихся девяносто процентов? Что насчет нашего будущего? Если бездействовать, в следующий раз будет семь процентов. затем пять процентов, а потом и один процент.
Президент (схватив руку своего помощника Чарли, пришедшего будить его в спальне): Чарли, ты знаешь, что сейчас совершаешь федеральное преступление?!
Чарли: Я попытаю счастье с федералами, сейчас семь часов.
Президент: Откуда ты знал, что первая леди не обнажена, когда заходил сюда?
Президент: Подумай об этом!
Президент (оглядывая часть кровати): И где, к чёрту, моя жена?
Чарли: В Аргентине.
Озлобленности у нее не осталось. Только печаль. Но печаль не безнадёжная. Печаль, которая просто требует времени.
Ехал я домой, а в голове крутилось это слово: «необыкновенный». И я подумал, что после тети Хелен ни от кого такого не слышал. Я был очень рад услышать это снова. Потому что все мы, как мне кажется, просто забываем это сказать. Я считаю, каждый человек по-своему особенный. В самом деле.
От своего психиатра я знаю: для того, чтобы тебе стало лучше, вначале должно стать хуже, но это «хуже» слишком затянулось.
Ты всегда такой надменный, когда в тебя клинком тычут?
Нельзя же бросаться на любого, кто не согласен с твоим мнением.
Чарли о Патрике.
Чувствую себя злостным симулянтом: понемногу склеиваю свою жизнь, и никто об этом не догадывается.
Мне было дико, что я вдруг оказался в центре внимания.
Мне нравится музыка. Я люблю, когда струны сильно натянуты, а одна из них обязательно слабее, ведь так звук получается более плавным. Стоит мне услышать чью-то игру, или начать играть самой, как кожа покрывается мурашками. Это приятно.
Приятно, что ты сам являешься создателем чего-то своего. Собственной музыки, собственной мелодии и собственной песни.
Собственного мира.