— Я буду пытать вас долго!
— Эм... извините, но я же не доживу. У меня болевой порог слабый. Я когда кровь вижу сразу в обморок падаю. А если мне сильно больно то у меня встает.
— Чарли ты больной извращенец!
— Ты тр@л его сеструху?
— Я спросил ее:"Ты этим занималась?" Она ответила" А износилование считается?" Потом она засмеялась и сказала «Меня оправдали».
— И ты считаешь, что это положительный ответ?
— Ну да
Перед сном я кое-что для себя уяснил. По-моему, это важно. Я уяснил, что в течение всего вечера ни разу не испытал радости от того, что Крейг и Сэм расстались. Вообще никакой.
Ни разу не сказал себе: вот теперь, наверное, Сэм к тебе потянется. Все мои мысли были о том, насколько ей сейчас больно. Видимо, тогда я и понял, что люблю её по-настоящему. Потому что я ничего для себя не выиграл и ничуть от этого не расстроился.
… мы, я считаю, становимся такими, как есть, в силу множества причин. И, вероятно, большую часть из них никогда не узнаем. Но если не в нашей власти выбирать, откуда мы пришли, то уж куда двигаться, мы выбираем сами. Мы в любом случае способны на многое. И можем постараться смотреть на вещи позитивно.
Наверное, если говорить коротко, можно сказать, что все эти ощущения мне уже хорошо знакомы. И не только мне. Уверен, что не я один это чувствовал. Вот точно так же, когда на улице тишь да гладь, а у тебя перед глазами плывут предметы и тебе это совершенно ни к чему, а все остальные дрыхнут. И все книги, которые ты читаешь, читали и другие люди тоже. И все твои любимые песни тоже слушали другие люди. И та девушка, которая для тебя красива, красива и для других. И ты не сомневаешься, что в хорошем настроении мог бы только порадоваться этим фактам, потому как из них складывается «единение».
Ну, типа, когда тебе нравится девушка и ты видишь незнакомую парочку, которая держится за руки, ты за этих двоих только порадуешься. А в другой момент видишь ту же самую парочку – и на душе муторно делается. И желаешь только одного – всегда за них радоваться, поскольку теперь тебе известно: если ты за них радуешься, значит и у самого всё в порядке.
От мороза у меня раскраснелись щёки, как на испитой физиономии мистера З., и я увидел его чёрные ботинки и услышал его голос, объясняющий, что гусеница очень мучительно превращается в кокон, а жвачка переваривается в желудке целых семь лет. А этот парнишка, Марк, который сегодня на вечеринке дал мне попробовать это желе, появился откуда ни возьмись и уставился на небо и велел мне посмотреть на звёзды. Короче, задрал я голову, и оказалось, что мы находимся внутри гигантского купола, похожего на слепленный из стекла снежок, и Марк объяснил, что удивительные белые звёзды – это на самом деле всего лишь дырки в чёрном стекле купола и, когда ты взмываешь в небеса, за ним открывается покров звёздной белизны, которая ярче всего во Вселенной, но не слепит глаза. Покров этот не имеет конца и края, открыт взгляду и бесшумно тонок, и я почувствовал себя пигмеем.
Иногда смотрю я в окно и думаю, что множество народу уже видели тот же снег. Множество народу читали те же книги. Слушали те же песни.
Интересно, какие у других людей ощущения этой ночью.
Если не расскажешь всего священнику, то не омоешься кровью Христовой и попадешь в место, где горят в огне.
Сначала вас заставляют составить дурацкий список всех тех качеств, что вы ищете в партнере, а затем вы пытаетесь найти людей, которые соответствуют вашим требованиям. Но в реальности нет разницы, какие галочки и куда вы поставили. Если только вы встретите нужного вам человека, ваше сердце сразу даст вам знать.
— Я растерян. Я больше не знаю, что знаю.
— Не тревожься об этом. Ты начинаешь видеть и понимать мир.
Народ в пекарне здорово изменился. Они не просто игнорируют меня, я чувствую настоящую враждебность.
Я еще не зашел так далеко, чтобы драться из-за Куртца, но уже готов был ради него пойти на ложь. Вы знаете: ложь я ненавижу, не выношу ее не потому, что я честнее других людей, но просто потому, что она меня страшит. Во всякой лжи есть привкус смерти, запах гниения — как раз то, что я ненавижу в мире, о чем хотел бы позабыть. Ложь делает меня несчастным, вызывает тошноту, словно я съел что-то гнилое. Должно быть, такова уж моя природа. Но теперь я готов был допустить, чтобы этот молодой идиот
остался при своем мнении по вопросу о том, каким влиянием пользуюсь я в Европе. В одну секунду я сделался таким же притворщиком, как и все эти зачарованные пилигримы.
Любопытно, до какой степени женщины далеки от реальной жизни. Они живут в мире, ими же созданном, и ничего похожего на этот мир никогда не было и быть не может. Он слишком великолепен, и, если бы они сделали его реальным, он бы рухнул еще до
заката солнца. Один из тех злополучных фактов, с которыми мы, мужчины, миримся со дня творения, дал бы о себе знать и разрушил всю постройку.
— Кажется, у меня есть плохая идея!
— Какая «плохая идея»?
— Белый хотел бы хорошую.
— Готова, Чарли? Покажем Гейбу, что ты умеешь!
— Давай.
— Давай. Много, а наоборот?
— Мало!
— Да, Высокий, а наоборот?
— Низкий!
— Хороший, а наоборот?
— Гейб.
— Молодец, держи печенюшку!
— А ведь Тедди через пару лет отсюда уедет. Тогда и поквитаемся.
Пояснение к цитате:
Чарли учит антонимы.