— Так это ты? Ты убила их!?
— Не убивала.
— Но ты отдала приказ.
— Не уверена, что приказ выполнили. Это были Йорки!
— Это были дети!
— На то была Божья воля.
— Божья воля!? Нет в этом Бога! <...> Ты знаешь, он [Генрих VII] никогда не простит тебя. Даже сейчас ты думаешь только о себе.
— Как ты можешь так говорить? Ты же знаешь, это уничтожит Генриха, это убьет его. Я все делала ради него!
— Ты все делала ради себя. Если Генрих будет уничтожен, то только из-за тебя.

— Я не вступлю в эту бойню. И не дам людей. Эти войны унесли слишком много жизней, я потерял отца и брата, а мы так и не выиграли.
— Я тоже потерял родных и именно поэтому мы должны сражаться, дабы их жертва не стала напрасной.
— Если мы поднимемся сейчас, как один, то сместим узурпатора Йорка и вернем трон Ланкастерам.
— До следующей войны! А за ней еще одной! Король Генрих хоть знает о восстании? Он едва помнит свое имя! К тому же, Эдуард лучший король. Дороги стали безопасны, частные армии дворян распущены, разбойников судят — разве не это важно?
— Важен законный и помазанный Богом король на троне. Или ты также отрекся от Господа, как и от своего дома?
— Эдуард тоже помазан. Как нам из них выбирать? Кажется, Господь сам в замешательстве и не знает, как выбрать между двух помазанников.