Габриэль Солис – цитаты персонажа

— Секс был потрясающий, это был как... как это описать... как опера!
— Ты в смысле уснула в середине?

— Снято.
— Но я не улыбалась.
— Да, мы живем в жестоком мире. Нечему тут улыбаться.

— Я же его жена, он должен любить меня, не мое тело, меня, мою душу. Почему бы ему не любить мою душу?
— Когда ты в последний раз в баре слышала, чтоб парни друг другу сказали: «Эй, классная душа у этой телки»?

— Ты же разрешила себя поцеловать!
— Да, но губы, а не гланды.

— Так вы о нем слышали?!
— Конечно! Я столько раз была в его театре, рожала в его больнице и даже один раз заходила в его библиотеку... спросить дорогу...

— И как ты решился завести кота при моей-то аллергии?
— У тебя аллергия на все, что ты не любишь: котов, изюм, пылесосы.

— Габби, где Хуанита и Селия могли так испачкать ноги, ведь на улице нет грязи уже несколько месяцев.
— Послушай, милочка, им уже не нужно находить грязь. Грязь сама их уже находит.

— Возможно, пора принять более жесткие меры.
— Да ладно, я все перепробовала. Я даже купила щенка, чтобы угрожать его убийством, а они захотели посмотреть.

Я все перепробовала в их воспитании. Даже щенка купила и грозилась его убить. Они попросили посмотреть на это!

Она девственница, а у этих все не как у людей.

Как говорила моя мама: «У стоячего члена ни стыда, ни совести!»

— Я рассказывал когда-нибудь, когда я понял, что хочу жениться на тебе?
— Когда впервые увидел меня на подиуме?
— Нет, тогда я понял, что хочу спать с тобой. В общем, я понял, что хочу жениться на тебе, когда мы пошли в тот ресторан на Третей улице. Ты была в белом льняном платье и заказала огромную тарелку ребрышек. И ты съела их с таким удовольствием! Все твои руки были в соусе, мясо было у тебя в зубах, волосы в жире. Когда ты закончила, я отметил, какая ты замарашка. И ты достала свое зеркальце, посмотрела на себя и так счастливо громко рассмеялась. Твой смех заполнил комнату. Я подумал: «Вот этот смех я хочу слышать до конца своей жизни». Потому-то я и предложил тебе руку и сердце, и твоя внешность ни при чем.
— А знаешь, когда я решила, что хочу остаться с тобой навсегда?
— Нет, когда?
— Две секунды назад.

Нельзя угонять Феррари, если не умеешь водить!

(Не умеешь ездить на Феррари — не садись за руль вообще!)

Если ты тронешь Анну хотя бы пальцем, Карлос вышибет тебе все зубы, что сделает тебя чертовски популярным в тюрьме!

— Я знаю, что может быть это нескромно сказано, но мы с Карлосом думаем, что у нас растет маленький гений.
— Да, мы только за, чтобы в нашей школе учились дети разной национальности, рады приветствовать мексиканскую семью.
— А я что, мексиканка?
— Да... доченька, ты мексиканка...
— Я думала, что мы американцы.
— Да, мы живем в Америке, но мы мексиканцы.
— Это я что, как те люди, торгующие на базаре апельсинами теперь буду?
— Хуанита, выйди с нами на пару минут... Как ты можешь это говорить, пойди и попрощайся с сеньором по-мексикански.
— Эээ, я не знаю даже, что это означает. Ну ладно, Адьос, сеньоре!

— Эй, Габи.
— Я здесь, Карлос!
— Знаешь, я понял, почему с нами случилось столько всяких несчастий. Моя слепота, потеря денег... Это карма. Мы были эгоистичными и жадными, и Вселенная велит нам быть лучше.
— Я нашла 118 тысяч в медвежонке Элли.
— Вселенная, пошла ты!