Это вкуснее самого дивного шербета. Даже при дворце царя Сулеймана ибн Дауда я не едал такой роскоши.
Хоттабыч впервые пробует эскимо.
Это вкуснее самого дивного шербета. Даже при дворце царя Сулеймана ибн Дауда я не едал такой роскоши.
Хоттабыч впервые пробует эскимо.
Сколь это печально — бессонница у столь юного отрока.
— Так научи меня всем этим наукам, о юный балда!
— Кто это балда?
— Конечно, ты, ибо ты не по годам мудр.
— Знаешь что, Хоттабыч, не называй меня больше балдой.
— Ценю твою скромность, о Волька.
Сколь быстра и удобна эта воздушная колесница. Вот только шумит немножко.
О самолете
— Больному человеку требуется покой.
— Больному человеку требуется, а больному джинну не обязательно. Если больного джинна пожалеют, он от этого сразу выздоравливает. Неужели вам это не известно из ваших научных книг?
Куда же ты спешишь, о прелестная дева с лицом, подобным отрезку луны? Я беру всё.
Хоттабыч купил весь поднос эскимо.
— Хоттабыч, поедем на футбол? Сегодня решающий матч между командами «Шайба» и «Зубило».
— А что означает слово «матч»?
— Это самое интересное на свете.
— Знаешь ли ты, о прелестный зрачок моего глаза, – продолжал между тем петушиться Хоттабыч, – я давно уже не колдовал с таким удовольствием! Разве только когда я превратил одного багдадского судью-взяточника в медную ступку и отдал ее знакомому аптекарю. Аптекарь с самого восхода солнца и до полуночи толок в ней пестиком самые горькие и противные снадобья. Не правда ли, здорово, а?