— Савджим, я не скрываю ничего от тебя. Все слова в голове. Главное, чтобы тебе было интересно узнать.
— Что ты хочешь взамен?
— На этот раз ничего плохого. Ты же мне сказал, чтобы я не вредил себе...
— Забираю слова обратно. Зарежь себя, ради Бога, зарежь себя.
— Не говори так, Савджи. Клянусь, я до утра не сплю. Боюсь, что меня зарежут. Лучше всего ты меня переведи к себе в камеру.
— Хаджи, иди к черту.
— Савджи, ты всегда прогоняешь меня, всегда прогоняешь...

— Савджиии. Савджиии. Что случилось? Получил, что надо было, в лицо не смотришь уже.
— Посмотрел, чего? Посмотрел.
— Ты же дело хотел мое решить? Если мы и государственному прокурору довериться не сможем, ну и ну!
— Мужчина посадил меня в клетку, говорю тебе. Ненавидит меня. По-твоему, он сделает, что я прошу?
— А я почему тебя не ненавижу? Меня, невиновного посадил сюда. Я почему не спросил у тебя за это? Спрашиваешь хоть, интересно, что знает этот Хаджи, что молчит? Тебе не интересно совсем?

— Прокурор, тебе нравится совершать преступления, да? Скажи мне, какая у меня обязанность?
— У тебя самая важная, ты должен будешь сообщить мне, когда смотрящие будут идти в нашу сторону.
— У нас один телефон, как я тебе сообщу? Если бы и был телефон, то связи бы в дыре не было.
— Вот тебе ковш. Если ударишь один раз — выходить, если два раза — не выходить.
— Если три раза?
— ... Хаджи. Не болтай, давай.

— Выйти бы отсюда, я займусь его делом.
— Ты выйдешь отсюда и займешься в первую очередь моим делом, понятно? Нет, конечно ты честен по отношению ко всем, кроме меня. Ты привел меня сюда, хоть и знал, что я невиновен, но я не видел, чтобы ты расстраивался за меня.
— Что ты несешь?
— Будешь расстраиваться и за меня тоже. Будешь мучиться из-за меня тоже... Нет, ты отныне не любишь меня, как прежде.