Нам с вами не о чем беседовать на людях; то, что мы могли бы сказать друг другу, не предназначено для чужих ушей. Зато когда мы одни, у нас всегда находится о чем поговорить. Разве вам хотелось бы, чтоб было наоборот?
— Мы пришли спросить про Сида Насмешника. Знаете, что его убили?
— Он точно мертв? Это может быть трюк, он очень одарен.
— Я лично вытащила мозг из его головы.
— И все же...
Если есть Князь Тьмы, я наконец-то встречусь с ним один на один. Плюну ему в лицо.
Есть много людей, которые даже и не заметили бы, что лишились головы, — настолько невелико ее содержимое.
— У Поппи есть публикации в ее области, — неожиданно провозглашает Магнус, словно вставая на мою защиту. И гордо улыбается. — Правда, дорогая? Не скромничай.
— Ты где-то публиковалась? — Энтони как будто просыпается и смотрит на меня с необычным вниманием. — Это интересно. В каком журнале?
Беспомощно таращусь на Магнуса. О чем это он?
— Вспомни! — подначивает он меня. — Ты же говорила, что напечатала заметку в журнале по физиотерапии.
О боже. Нет.
Я убью Магнуса. С какой стати он поднял эту тему?
Энтони с Вандой ждут. Даже Феликс с интересом поглядывает на меня. Они ожидают, что я заявлю, будто осуществила прорыв в вопросе о культурном влиянии физиотерапии на кочевые племена или что-то в этом роде?
— Это была «Еженедельная сводка новостей физиотерапии», — наконец мямлю я, глядя себе на ноги. — Это не научное издание. А просто… журнал. Они как-то раз напечатали мое письмо.
— Ты провела исследование? — спрашивает Ванда.
— Нет, — продолжаю бормотать я. — От пациентов иногда плохо пахнет. И я предложила медикам надевать противогазы. Это была… шутка. Я хотела, чтобы все посмеялись.
— Ты что, к третьей мировой готовишься?
— Мартин, готовым надо быть ко всему… Мы окружены враждебной средой.
Магнус понял одну ужасную вещь. Нечто, что не принесло ему ничего, кроме боли и страдания сегодня.
Это было правдой о нём.
Он влюбился в неё.
– Я не прошу вас об откровенности, Магнус…
– Простите, но вы ее никогда и не получите, м-р Вандергуд.