— Слушай, на мой восьмой день рождения отец обещал меня сводить куда-нибудь. Так вот, он отвез меня в ИКЕЮ, накупил там гору мебели, что из-за коробок в машину было не залезть, и оставил меня в магазине на три часа! Один бородатый тип меня увидел одного, купил мне поесть. Я встретил свой 8-й день рождения, поедая шведские фрикадельки в компании педофила!
— Он что...?
— Не, не. Отец вернулся, когда мы мороженое доедали. Но суть в том, что этому извращенцу было до меня больше дела, чем отцу за всю жизнь. После мороженого он меня в зоопарк обещал сводить.
— Послушай, если подобное повторится, может быть, ты попытаешься применить какой-нибудь другой подход. Немного утихомирить его.
— Монтировкой по голове?
— Нет, я подумал о каком-нибудь более изящном средстве.
— Каком же?
— Не знаю. – Генри помолчал, затем снова потер щеку. – Ты никогда не хотел предложить ему массаж ступней?
На следующее утро мне пришлось проснуться рано — незаслуженно и беспричинно. Наступил вторник, надо было тащиться на идиотские занятия. Видимо, те, кто составлял расписание, просто кончали от мысли, что каждый долбаный вторник заставят студентов подниматься ни свет ни заря.
<...>
В этих вонючих колледжах окончательно свихнулись, если думают, что полусонные студенты в состоянии воспринимать информацию в восемь утра.
В тот момент мне меньше всего хотелось звонить и выслушивать миллион критических замечаний в адрес моей свободы. Бога ради, оставьте меня с моей свободой в покое.
Вот потому-то люди в метро так и выглядят, каждый скулит, что его нудная работа — полное дерьмо, что всё бессмысленно и бесполезно, но, несмотря на это, никто не хочет ничего менять. Все предпочитают забываться и терпеть, скучать и прозябать. Ну и хрен с ними, пусть, а я так не могу. И плевать, что я останусь без гроша до конца жизни. Уж лучше быть грязным и голодным, чем потерять вкус к жизни и сдохнуть со скуки.
У него всегда был такой вид, будто перед лекцией он раздумывал, а не перерезать ли себе горло.
Мне нужна девушка, которая подойдёт ко мне, погруженному в собственное сознание, и долбанет стулом по башке. Потом, очнувшись, если я очнусь, я подойду к ней и в ответ тресну по башке какой-нибудь табуреткой. После того, как она встанет на ноги, мы изобьем друг друга в мясо, матерясь, крича и проклиная друг друга. А потом, не в состоянии двигаться от боли и одышки, мы оба расплачемся, попросим друг у друга прощенья и признаемся, что у нас общие заморочки.
Я знаю, что ничего хорошо не будет, меня уже с души воротит, когда все твердят, будто я сам увижу, что все будет в порядке. Ничего не будет в порядке, понятно? Мир не в порядке. Я не в порядке. Все не в порядке.
Жизнь бывает странной, жестокой, иногда просто чумовой, однако, самое главное, всё в ней — чистая случайность...
- 1
- 2