(Генри 30, Клэр 9)
— Ты женат?
— Да.
— И какая она?
— Умная, красивая... что с тобой, Клэр?
— Ничего. Просто я думала, что ты женишься на мне.
(Генри 30, Клэр 22)
— Я был на лугу сегодня, с тобой. И ты ревновала меня к моей жене.
— Я знаю. Я пыталась убедить себя, что ты женат на толстухе с большими усами.
— Я тоже раньше был напуган, но это было до того, как я узнал.
— Что узнал?
— Что когда ты поймешь, что можешь делать, что угодно, ты становишься свободным. Ты можешь летать. Никто не посмеет до тебя дотронуться. Никто...
Как будто Робинзон Крузо нашел обманчивый след на песке, а потом понял, что след его собственный.
Иногда безнадежность хватала меня за горло, тогда я одевался и уходил. И время от времени забывал возвращаться. Тогда я чувствовал себя несчастнее, чем раньше, потому что знал: она ждет меня и ее большие печальные глаза устремлены вдаль. И я возвращался как человек, у которого есть долг. Ложился на кровать, а она ласкала меня; я изучал морщинки у ее глаз и корни ее волос, где пробивалась рыжина. Лежа так, я часто думал о той, другой, которую любил, думал: вот бы она лежала рядом со мной…
Те долгие прогулки я совершал триста шестьдесят пять дней в году! – и вновь повторял их в мыслях, лежа рядом с другой женщиной.
Сколько раз с той поры я прокручивал в голове эти прогулки! Самые грустные, унылые, мрачные, бесцветные, безобразные улицы, когда либо созданные человеком! В душе отзывалось болью мысленное повторение тех прогулок, тех улиц, тех несбывшихся надежд. Есть окно, да нет Мелизанды; сад тоже есть, да нет блеска золота. Прохожу опять и опять: окно всегда пусто. <...> Те же дома, те же трамвайные пути, все то же. Она прячется за занавеской, она ждет, когда я пройду мимо, она делает то или делает это… но нет ее там, нет, нет, нет. <...>
Когда ты молод, то думаешь, что останешься таким навсегда. И вот однажды просыпаешься, а тебе уже за пятьдесят. И фамилии в некрологах — не каких-то незнакомых стариков, а твоих же сверстников и друзей.
— Что за черт?
— Не ругайся. Мы женимся.
... оказывается, настоящее одиночество — это когда ты рядом с людьми, которые даже смотреть на тебя не хотят.
В нем чувствовалась искренность и чистота юности, ее целомудренная пылкость.
о Дориане Грее