— Мне бы знаешь чего больше всего хотелось? — подумав, сказал Медвежонок, Ежику. — Мне бы больше всего хотелось, чтобы на каждой твоей иголке выросло по шишке.
— А что бы выросло потом?
— А потом бы ты стал настоящей елкой и жил целых сто лет.
— Это хорошо... А как бы ты со мной разговаривал?
— Я бы забирался на самую макушку и шептал в темечко.

— Вот мы с тобой говорим, говорим, дни летят, а мы с тобой все говорим.
— Говорим, — согласился Ежик.
— Месяца проходят, облака летят, деревья голенькие, а мы все беседуем.
— Беседуем.
— А потом все совсем пройдет, а мы с тобой вдвоем только и останемся.
— Если бы!
— А что ж с нами станет?
— Мы тоже можем пролететь.
— Как птицы?
— Ага.
— А куда?
— К югу, — сказал Ежик.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Медвежонок.
— Жду, когда ты выздоровеешь, — ответил Ёжик.
— Долго?
— Всю зиму. Я, как узнал, что ты объелся снегом — сразу перетащил все свои припасы к тебе…
— И всю зиму ты сидел возле меня на табуретке?
— Да, я поил тебя еловым отваром и прикладывал к животу сушёную травку…
— Не помню, — сказал Медвежонок.
— Еще бы! — вздохнул Ёжик. — Ты всю зиму говорил, что ты — снежинка. Я так боялся, что ты растаешь к весне…

Вот и сегодня Ёжик сказал Медвежонку:
— Как всё-таки хорошо, что мы друг у друга есть!
Медвежонок кивнул.
— Ты только представь себе: меня нет, ты сидишь один и поговорить не с кем.
— А ты где?
— А меня нет.
— Так не бывает, — сказал Медвежонок.
— Я тоже так думаю, — сказал Ёжик. — Но вдруг вот — меня совсем нет. Ты один. Ну что ты будешь делать?..
— Переверну все вверх дном, и ты отыщешься!
— Нет меня, нигде нет!!!
— Тогда, тогда… Тогда я выбегу в поле, — сказал Медвежонок. — И закричу: «Ё-ё-ё-жи-и-и-к!», и ты услышишь и закричишь: «Медвежоно-о-о-ок!..». Вот.
— Нет, — сказал Ёжик. — Меня ни капельки нет. Понимаешь?
— Что ты ко мне пристал? — рассердился Медвежонок. — Если тебя нет, то и меня нет. Понял?…

«Бывает же — топишь печку, глядишь на огонь и думаешь: вот она какая, большая зима!
И вдруг просыпаешься ночью от непонятного шума. Ветер, думаешь, бушует вьюга, но нет, звук не такой, а далекий какой-то, очень знакомый звук. Что же это? И засыпаешь снова. А утром выбегаешь на крыльцо — лес в тумане и ни островка снега не видно нигде. Куда же она подевалась, зима? Тогда сбегаешь с крыльца и видишь: лужу.
Настоящую лужу посреди зимы. И от всех деревьев идет пар. Что же это? А это ночью прошел дождь. Большой, сильный дождь. И смыл снег. И прогнал мороз. И в лесу стало тепло, как бывает только ранней осенью».
Вот как думал Медвежонок тихим теплым утром посреди зимы.

— Давай никуда не улетать, Ежик. Давай навсегда сидеть на нашем крыльце, а зимой — в доме, а весной — снова на крыльце, и летом — тоже.
— А у нашего крыльца будут потихоньку отрастать крылья. И однажды мы с тобой вместе проснемся высоко над землей.
«Это кто там бежит внизу такой темненький?» — спросишь ты.
— А рядом — еще один?
— Да это мы с тобой, — скажу я. «Это наши тени», — добавишь ты.