О Боги мои! Яду мне, яду!

– А теперь скажи мне, что это ты все время употребляешь слова «добрые люди»? Ты всех, что ли, так называешь?
– Всех, – ответил арестант, – злых людей нет на свете.

И о безделице надлежит помнить.

Я не сказал — отдай, я сказал — покажи.

... трусость, несомненно, один из самых страшных пороков. <…> Нет, философ, я тебе возражаю. Это самый страшный порок.

– Имя?
– Мое? – торопливо отозвался арестованный, всем существом выражая готовность отвечать толково, не вызывать более гнева.
Прокуратор сказал негромко:
– Мое – мне известно. Не притворяйся более глупым, чем ты есть.

— Превосходная лоза, прокуратор, но это — не «Фалерно»?
— «Цекуба», тридцатилетнее, — любезно отозвался прокуратор.