— Да вы знаете, кто я?!
— А вы знаете, кто я?
— Нет.
— Значит, мы равны.
Я уважаю старость, но не в вареном и не в жареном виде.
Портос о курице, которой его угощала прокурорша.
— А сколько у нас мушкетов?
— Четыре!
— А сколько шпаг?
— Четыре!
— А сколько нас? Атос?
— Я!
— Портос?
— Я!
— Арамис?
— Я!
— И Д'Артаньян! Один за всех и все за одного!
Самый опасный преступник тот, кому нечего терять.
— Ты спрашивала, бывало ли мне страшно на поле боя... Конечно, бывало... Однажды, когда я был на фронте, мы стали терять людей быстрее, чем успевали их хоронить. Когда такое видишь, с разумом что-то происходит, им овладевает страх. Однажды ночью мне стало так плохо, что я ушел. Я прошел пять миль, а затем понял, что делаю и вернулся. Никто об этом не узнал.
— Почему ты вернулся?
— Мои люди, мои друзья... Как бы плохо тебе ни было — держись ради них, ради Джульетт, ради своих близких, а теперь и ребенка. Нельзя сдаваться, страх не сможет одержать над тобой верх.
— Как это далеко?
— Ехать, может... ну день...
— Атос — рука.
— У меня есть еще одна.
— До заката восемь часов, а у нас, сколько, четыре пули?
— Восемь часов, четыре пули — так себе арифметика.
— Смерть надо мной смеется.
— Ты знаешь, что мы сегодня не умрем.
— Скажи это им.
— Я не готов. Не здесь, не сейчас и не так. У меня осталось много дел. Я не могу умереть, не увидев напоследок лицо Констанции или не взглянув на детей, которые у нас будут, не посмотрев, как они играют, не подержав их на руках, не научив ездить, стрелять и любить... Нет, сегодня не мой день.
— У меня ничего этого нет. Ни жены, ни детей — никого.
— У тебя есть друзья.
— Да.
— Отличные друзья. И я не сомневаюсь, что однажды у тебя появятся и жена, и дети.
— Да... да, однажды... и уж это-то у меня никто не заберет. Сегодня они нас не убьют.
— Не-не-не-не, только не вино. [Д’Артаньян выбрасывает бочонок с вином для отвлечения внимания] Ну, что ж, вопрос снят. Как думаешь, сколько их?
— Не уверен, но явно больше двух. Мои боеприпасы снаружи.
— Да и мои тоже.
— Сколько их у тебя?
— Недостаточно. Твою мать!
— Когда ты осматривал помещение, ты случайно не...
— Нет, других выходов нет. И через окна тоже не выбраться.
— Конечно, зачем им давать нам преимущество.
— Хорошо. Вот обязательно его было выбрасывать?! Вокруг столько барахла, а тебе нужно было выбросить именно бочонок с вином, чтобы в нем наделали дырок, так держать! <...> Я побывал в стольких боях, что даже не вериться, что я умру так, наблюдая, как остатки вина впитывает земля.
— Ладно, приведите Арамиса. Я уже видел, как он штопал раненных.
— Ничего, я много за ним наблюдал.
— Ты!?
— Дайте-ка мне иглу.
— Ради всего святого, умоляю вас, только не вы, пожалуйста! Вообще-то мне уже лучше! Согласен истечь кровью!
— Последний раз вы бросили меня на испанский тюремный корабль. Несмотря на покровительство кардинала!
— Я тебя сейчас с крыши сброшу! Где бриллианты?
Когда скорбь угаснет, у тебя останутся воспоминания. Береги их. Это подарок.