Ральф де Брикассар – цитаты персонажа

Никому и никогда не испытать чужую боль, каждому суждена своя.

Я никогда тебя не забуду, до самой смерти не забуду. А жить я буду долго, очень долго, это будет мне наказанием.

Не понимаю, откуда у тебя такая власть над моим несуществующим сердцем?

Понять, в чём ошибка, ещё не значит её исправить.

Пусть я буду гореть в аду рядом с тобой, но я знаю, какая адская мука уготована тебе — вечно гореть бок о бок со мной в том же огне и видеть, что я вечно остаюсь к тебе равнодушен…

— Почему вы ее так не любите? — спросил он.
— Потому что ее любите вы, — был ответ.

А какая разница, если бы он и знал, что Дэн — его сын? Можно ли было любить мальчика сильней, чем он любил? И разве, знай он, что это его сын, он поступал бы иначе? Да! — кричало его сердце. Нет, — насмехался рассудок.

— Всё на свете имеет право родиться, даже мысль.
— Ты знаешь, о чём я, правда?
— Наверно, знаю.
— Не всё, что рождается на свет, хорошо, Мэгги.
— Да. Но уж если оно родилось, значит, так было суждено.

Приятно состязаться в остроумии с противником столь же тонкого ума, приятно превзойти его в проницательности — ведь на самом-то деле никогда нет уверенности, что она и вправду его превосходит.

Прежде одиночество было безликим, и он никогда не думал, что хоть один человек, войдя в его жизнь, мог бы принести ему исцеление. Теперь у одиночества было имя: Мэгги, Мэгги, Мэгги, Мэгги, ..

Мэгги — это зеркало, в котором мне суждено видеть, что я обыкновенный смертный.

— ... Если нет веры — нет ничего.
— Весьма непрочная основа.

Да, я отчаянно воевал с тобой, моя Мэгги! И все же под конец не тебя, разбитую вдребезги, надо мне склеивать по кусочкам, а кое-как собирать собственные обломки.

— Прекрасный вечер, Мэри, — сказал он.
— Последний для меня.
— Не говорите так, дорогая.
— Отчего же? Мне надоело жить, Ральф, с меня хватит. — Недобрые глаза ее смотрели насмешливо. — Вы что, не верите? Вот уже семьдесят лет с лишком я делаю только то, что хочу, и тогда, когда хочу, и если смерть воображает, будто в ее воле назначить мой последний час, она сильно ошибается. Я умру, когда сама захочу, и это никакое не самоубийство. Наша воля к жизни — вот что нас здесь держит, Ральф; а если всерьез хочешь с этим покончить, ничего нет проще. Мне надоело, и я хочу с этим покончить. Только и всего.

— Я молился, чтобы судьба ваша оказалась лучше моей, ведь вы были совсем молоды. Нет такой цели, которая оправдывала бы любые средства. Но, должно быть, семена нашей гибели посеяны ещё до нашего рождения.