Вы каждый день ноете как вам здесь тяжело и невыносимо, но вы ничего не делаете, чтобы все изменить, чтобы выбраться отсюда.
Подвинься, сынок, ты дышишь моим кислородом.
Я хоть попытался, да чёрт возьми?! Хотя бы попробовал.
Знаешь, чем меня сразу удивила ваша больница? Тем, что никто не смеется. С тех пор, как я перешагнул порог, я ни разу не слышал нормального смеха, ты понял? Кто смеяться разучился, тот опору потерял.
— Макмёрфи, о чём ты с ним разговариваешь? Он же ни хрена не слышит.
— Я не с ним разговариваю, а сам с собой. Это помогает мне думать.
У человека, который так долго молчал, наверняка найдётся о чем поговорить.
Если быть мне теперь психом, то буду, черт возьми, самым отъявленным и заядлым.
Кто тут называет себя самым сумасшедшим? Кто у вас главный псих? Я тут первый день, поэтому сразу хочу понравиться нужному человеку.
Покуда не попробовал, никто не докажет мне, что я не могу.
Ну как дела, уроды, лунатики и дефективные?
— Знаете, — говорит он, — так вот мне всегда кто-нибудь объясняет насчет правил... когда понимает, что я поступлю как раз наоборот.
В чем секрет хорошего афериста — он соображает, чего пижону надо и как внушить пижону, что он это получает.
— Рэндл, если хотите, скажите мне, по-вашему, у вас с головой всё в порядке?
— Точно, док, я – гений современной науки.
