Кто тут называет себя самым сумасшедшим? Кто у вас главный псих? Я тут первый день, поэтому сразу хочу понравиться нужному человеку.
— Почему вы бегаете... в полотенце?
— Нельзя? — Он смотрит на ту часть полотенца, с которой она нос к носу, полотенце мокрое и облепило. — Полотенце — тоже непорядок? Ну тогда ничего не остается, как...
— Стойте! Не смейте. Немедленно идите в спальню и оденьтесь!
Если быть мне теперь психом, то буду, черт возьми, самым отъявленным и заядлым.
Вы каждый день ноете как вам здесь тяжело и невыносимо, но вы ничего не делаете, чтобы все изменить, чтобы выбраться отсюда.
Я хоть попытался, да чёрт возьми?! Хотя бы попробовал.
В чем секрет хорошего афериста — он соображает, чего пижону надо и как внушить пижону, что он это получает.
Никогда не встречал бабы, в которой мужика было бы больше, чем во мне.
— Макмёрфи, о чём ты с ним разговариваешь? Он же ни хрена не слышит.
— Я не с ним разговариваю, а сам с собой. Это помогает мне думать.
Ну как дела, уроды, лунатики и дефективные?
— Рэндл, если хотите, скажите мне, по-вашему, у вас с головой всё в порядке?
— Точно, док, я – гений современной науки.
Стая замечает пятнышко крови у какой-нибудь курицы и начинает клевать и расклевывает до крови, до костей и перьев. Чаще всего в такой свалке кровь появляется еще на одной курице, и тогда — ее очередь. Потом еще на других кровь, их тоже заклевывают до смерти; дальше — больше. Вот так за несколько часов выходит в расход весь птичник, я сам видел. Жуткое дело.
Они держат связь на высоковольтной волне ненависти.
— Знаете, — говорит он, — так вот мне всегда кто-нибудь объясняет насчет правил... когда понимает, что я поступлю как раз наоборот.
Знаешь, чем меня сразу удивила ваша больница? Тем, что никто не смеется. С тех пор, как я перешагнул порог, я ни разу не слышал нормального смеха, ты понял? Кто смеяться разучился, тот опору потерял.