— Фрэнк, кое-что произошло. И этого бы не случилось, если бы мы с тобой действительно...
— ... любили.
— Они приезжают сюда в поисках волшебства, в надежде найти романтику, когда больше нигде не могут найти её, ни в каком другом месте.
— Может и найдут?
— Это остров, детка. Если её сюда не привезти, то нечего её здесь и искать!
— Я пыталась подать сигнал чёртовому самолету...
— Какому ещё самолёту?
— Вон тому самолету!
— Тому самолету?! Это коммерческий авиалайнер, он летит на высоте десять тысяч метров со скоростью девятьсот километров в час! Они бы ядерный взрыв не увидели, не то что ракету!
— А откуда я могла это знать? Возможно, если бы ты не напился до комы, то сказал бы мне об этом!
— Ты понимаешь, что ты наделала? Ты взяла наш единственный шанс на спасение и профукала его!
— Значит мы потерпели кораблекрушение?
— Как вам подать?
— Простите?
— Как вы хотите? В приукрашенном виде или прямо в лоб?
— Выбирайте сами.
— У нас одно шасси, поэтому взлететь мы не можем. Молния сожгла радио и аварийный передатчик. Возможно поисково-спасательная служба попытается найти нас, но без сигнала — это всё равно, что искать блоху в заднице у слона. У нас есть только вот эта ракетница и одна сигнальная ракета.
— А если в приукрашенном?
— Это и было в приукрашенном.
— А вы разве не из тех мужиков?
— Из каких?
— Настоящих мужиков, которые всё умеют.
— Умеют?
— Да. Их оставляют в пустыне с перочинным ножом и ватной палочкой, и они выстраивают торговый центр. Вы так не умеете?
— Нет... Нет, так я не умею. Но я умею вот так [делает пальцем за щеку «чпок»]. Это поможет?
— Вы на меня глазели!
— Глазел? Глазел?! Позвольте вас спросить: когда вы приходите в магазин, что вы говорите продавщице? «Дайте мне вот это, чтобы на меня никто не смотрел»?
— Пусть смотрят. Но только не вы.
— Вы вообще не мой тип.
— Хорошо. Почему?
— Почему?
— Да, я пытаюсь поддержать разговор.
— Вы слишком много разговариваете, вы слишком самоуверенная, вы упрямая, циничная и самодовольная. У вас узкая задница и маленькие сиськи.
— А хотите узнать, почему вы не мой тип?
— Нет!
— Она была моей женой двенадцать лет.
— У вас есть дети?
— Слава Богу, не было. Но я всегда хотел детей. Кучу ребятишек.
— Правда? У тебя еще есть время. Да брось ты, сколько тебе лет?
— А сколько ты дашь?
— Дай-ка подумать.
— Угадай.
— Сорок пять? Сорок восемь? Тебе пятьдесят? Пятьдесят два?! Ты, кажется, еще не плох.
— Так и есть.
— …если бы ты был настоящим пилотом!
— Да я лучший пилот из всех, с кем ты летала!
— Ха! Из двух полетов с тобой в одном я попала в аварию! И у меня совершенно нормальные сиськи!
— И что же это?
— Что?
— У нас?
— О чем ты?
— Ты знаешь, о чем. Что произошло у нас на острове? Или так всегда бывает с двумя людьми, когда они одни на острове?
— Так всегда бывает!
— Всегда?
— Да.
— Значит, что же...
— Слушай, я неохотно меняю привычки, а перед тобой бездна возможностей, ты заслуживаешь кого-то посвежее.
— Ты не считаешь, что это мне решать?
— Давай говорить честно. Ты не станешь моим вторым пилотом, а я не поеду в Нью-Йорк твоим секретарем. И к чему мы пришли?
— Не знаю, кажется ни к чему.
— Так что не стоит все усложнять.
— А-а, я забыла, у тебя все просто.
— Верно.
Пояснение к цитате:
Из разговора в больнице.
— Зачем ты слезла с самолета?
— А зачем ты примчался сюда?
— Я решил, что в моей жизни все слишком просто.
— Да ну.
— Да, я хочу все усложнить к чертовой матери.
— И что теперь?
— Ну, у тебя дом в Нью-Йорке, верно?
— Угу.
— Не думаю, что выдержу туда дорогу. Может, у меня?
— Да, у тебя же домик на берегу.
— Ну, на самом деле, это, скорей, лачуга.
— Лачуга?
— Она не слишком большая.
— Угу, ну кровать-то там у тебя есть?
— Ты так ко всем мелочам будешь придираться.