— Ты сказала, что я предал тебя, что перестал верить, что я должен был дождаться тебя.
— Я не имела в виду, что...
— Нет, дай мне закончить. После твоей смерти я говорил с тобой, будто ты была рядом. Говорил с тобой вслух. Я постоянно с тобой разговаривал: о погоде, о покупках, о том, стоит ли мне пить дальше. А однажды ты начала мне отвечать. Я слышал твой голос, будто ты была рядом, Сидни. И хотя я понимал, что это всего лишь пьяный бред парня, разговаривающего с мертвой девушкой, я не мог остановиться. И я хочу, чтобы ты сначала узнала две вещи, которые ты должна знать. Первая: я так тебя любил, что сам был близок к смерти. И второе: я не сожалею о тех переменах, которые произошли в моей жизни.

— Ты пришел, чтобы помешать мне?
— Мой отец вел дневник. В детстве я говорил ему: «Папа, только девчонки ведут дневник», — а он смеялся. Мой отец был отличным человеком. Он был слишком строг к себе. Он был очень ответственным. Если он ошибался хоть немного, то очень переживал. Было несколько операций, в том числе и его последняя, которые он оспаривал. Он отказывался участвовать в этих операциях, но только в дневнике. Он писал, что хотел бы сказать директору ЦРУ то, что никогда не говорил в жизни. Он был предан управлению, и я очень любил его. Но его погубило безусловное выполнение приказов. Слепая преданность работе. Если ты задумала то, о чем я догадываюсь. То есть... Если я нужен....
— Спасибо.

— Как ты нашел меня?
— Несколько месяцев назад ты сказала, что когда хочешь уединиться, идешь в обсерваторию. Но она была закрыта. А потом я вспомнил, что ты говорила, что пирс успокаивает тебя. Но и там тебя не было.
— Ты ведь не был во всех этих местах?
— Был. А потом я вспомнил, что ты любишь вокзалы. Обычные люди едут на обычную работу.
— Не верится, что ты все это помнишь.