У любого есть право на счастье.
Что трудно, так это его вкусить.
У любого есть право на счастье.
Что трудно, так это претворить его в жизнь.
И у меня есть право на счастье.
Что трудно, так это его уступить.

Девочка плакала: потерялись в пустыне бусы. Сто лет она искала их там.
Девочка плакала: может быть, в море они, не в пустыне? Сто лет она искала их там.
Девочка плакала: может, в горах они, не на дне морском? Сколько ещё пройдёт, пока она не подумает: а терялись ли они вообще?

Я не могу утолить твою жажду.
Ведь ты отвергаешь ту правду, которую жаждешь сама.

Я не могу утолить твою жажду.
Ведь ты ищешь ту правду, которой на свете нет.

И всё же я хочу утолить твою жажду.
Ведь именно я в пустыню тебя завела.

Не избежав трагедии в первый раз,
я думала: ничего, не сейчас, так в следующий.

Не избежав трагедии во второй раз,
я с негодованием думала: что, опять?

После третьего раза негодование утонуло в боли.
А к седьмому она не вызывала уж ничего,
кроме горького смеха.

Именно потому, что прожитую тобой жизнь не назовёшь лёгкой, тяжело делать выбор, когда она на чаше весов. Безрассудство и поспешность в решениях — ни в коем случае не поводы для гордости. Если чем и гордиться, так это по-настоящему тяжёлым, взвешенным выбором, сделанным человеком, на плечах которого бремя многих лет, подобное твоему.

...

Ведь отныне
Нас ждёт ещё большее счастье.

Мы не остановимся на таком.
Мы вернём всё счастье, которое утеряли.

Ценой в сотню лет для меня.
Для тебя — ценой в тысячу.