Лишь к смерти лежит пред родившимся путь,
Будь пахарем он иль владыкою будь.
Кто ропщет на своих учителей,
Для тех в сто раз ученье тяжелей.
Кто львенка в доме у себя взлелеет,
Пусть помнит тот, что лев заматереет.
Кто врага лелеет своего,
Безумцем в мире назовут того.
Коль кипарис поднимет к небу стан,
То на кустарник не глядит фазан.
Когда справедлив умиранья закон,
О чем этот вопль, и рыданья, и стон?
К сей тайне извечной заказан нам путь,
За эту завесу нельзя заглянуть.
Но дверь ни пред кем не открылась досель.
Быть может, кончину ты благом сочтешь,
Блаженство в приюте ином обретешь...
Ведь если бы хищницу-смерть укротить,
То старых и юных земле не вместить.
О мир, как дивно круг ты: совершаешь —
Ломаешь то, а это исправляешь!
С душою твердой, чуждый обольщенья,
Взирай, мудрец, на взлеты и паденья.
И тот, в ком светоч разума горит,
Дурных деяний в мире не свершит.
Мир удивителен; и нет ни в ком
Из смертных разуменья обо всем.
Мудрец сказал: «Коль ты: умен, пойми ты,
Что все деянья с их причиной слиты».