Когда убили одного,
все спрашивали: кто? кого?
когда? с какою целью?
солдат ли? офицер ли?
Когда убили десять лиц,
все вслух позорили убийц,
запомнив благосклонно
убитых поимённо.
Когда убили сто персон,
никто не спрашивал имён -
ни жертв, ни убивавших,
а только — наших? ваших?
Когда убили миллион,
все погрузились в смертный сон,
испытывая скуку,
поскольку сон был в руку.
Что больней — расставанье?
или встреч упоенье?
или боль пониманья?
или стихотворенье?
или тайная смута
у сомнений на дне,
когда вдруг на минуту
ты забыла о мне?
На дне воды лежал песок.
И посмотри, насколько зыбки
в воде мелькающие рыбки.
Пора, но посмотри ещё разок,
запомни всё. Осока. Лист осины.
Жук плавунец.
И заросли трясины.
И берега сырой наискосок.
Мы мстим, и мстим, и мстим, кому невесть,
Отмщенья ярость зверская — для нас большая честь!
Веками вечными одно лишь мщенье длилось...
О, если справедливость только месть,
И если в зверстве добродетель есть,
Будь они прокляты, добро и справедливость!
Да знаешь ли, о чем она молчит
и что таит в излучинах улыбки?
Как переливы тела, гибки
сознанья потаённого лучи.
И счастлив тот, кто счастлив по ошибке -
кто со счастливых губ молчанье пил в ночи.
Я не любитель мнений,
податливых, как миг.
Но вы, конечно, гений,
коль исходить из них.
Известно ли алмазу
число его карат? -
а вы вписались сразу
в оценок прейскурант.
Столько нежности сжалось во мне,
столько горькой тоски по тебе я вобрал в свою душу,
что порой удивительно даже,
как ты можешь ещё оставаться вовне,
как ты можешь ещё оставаться снаружи -
на чужбине ноябрьской стужи,
на бульваре пустом с ледяною скамьёй наравне.