У каждого из нас внутри нечто вроде метронома — такой поразительный, самодействующий инструмент, самый тонкий механизм на свете. Люди зовут его совестью; он определяет ритм нашего сердца.

Как глубоко можно любить — и как бесследно это проходит!

Скрыть от любящей женщины своё настроение трудно, так же трудно, как помешать музыке тронуть человеческое сердце.

Любовь меняет все, она переполняет весь мир и создает его заново. Любовь — это солнце нашего духа и ветер. Но иногда и дождь...

— Не слишком ли уединённо?
— Нет, — сказала она, чертя по земле зонтиком, — У человека всегда есть спутник — его тень.

Если я человек порядочный, то это потому, что порядочность сама по себе хороша, а не потому, что мне за это воздастся.

Надо ли определять для себя, что такое Бог? Я считаю, не надо. С меня хватает сознания того, что в нас живет инстинктивная тяга к совершенству, которую, надеюсь мы будем ощущать и на смертном одре; какое-то чувство чести, запрещающее опускать руки и отчаиваться. Вот и все, что у меня есть, но, пожалуй, мне большего и не нужно.

И всё же так приятно и так естественно, когда тебя любят.

Не её гордой натуре, беззаветно отдающей себя любви, довольствоваться полулюбовью.

Женщине вечно нужна душа мужчины, ребенка, собаки. Мужчины довольствуются телом.

Как счастлив мог бы быть я с любой, когда б не мешала другая.

Смотреть сверху вниз — явный признак того, что ты ниже других.

Да, ничего нет лучше темноты. В ней виден только тот путь, по которому вам надо идти, а не сто пятьдесят дорог, которые вы могли бы выбрать. В темноте ваша душа принадлежит вам, при свете дня, лампы или луны — никогда!