Если хочешь жить – в больницу после шестидесяти пяти ни ногой…

Мне она рассказывала, что игра в Бога – необходимость ежедневно решать судьбы людей, отказывая им в помощи, — была единственным, из-за чего она порой хотела выйти на пенсию.

[ — Я теперь часто слышу то, что мне не положено слышать. Наверное, с потерей зрения все остальные чувства обострились.] – Опять я вру. Все мои остальные чувства сошли с ума, просто как с цепи сорвались.

— Мам. – Не знаю, как в три буквы может вместиться столько подросткового снисхождения. – Всё нормально.

— Воспоминания – не компостная куча, — сказал врач, подводя меня к столу. – Они не разлагаются.

[Я бы уже давно перестала читать эту газетёнку, если б не научный раздел и не кроссворды. Последние помогают восстанавливать отмершие клетки серого вещества. Кто мне докажет обратное?] Отмерший – ещё необязательно мёртвый.

Детям необходимо чувство места, — часто отчитывала меня старушка. – Чувство, что они живут и говорят среди людей, а не в открытом космосе.

— Это мнемонический приём, — говорю я. – Чтобы запомнить порядок планет.
— Не понял.
— Меркурий, Венера, Земля, Марс… Мама варит земляничный морс…

Дедушка как-то говорил, что Господь нарочно разбросал детали мозаики в самых неподходящих местах, чтобы мы не сидели без дела, и в самых подходящих – чтобы мы не забывали о его существовании.

Примирения с утратой не бывает, это миф, — однажды сказал мне Джо. — Но знать – уже ценно.

Восход солнца окрашивает стены моей спальни в розовый. Лучшее время дня для разговоров с ангелами и фотографирования – по мнению моего покойного деда. Для наблюдения за облаками, что плывут по небу подобно розовым перьям гигантских фламинго – по словам сэра Артура Конан Дойла. Для упрятывания ночных монстров обратно в кладовку.

Вам откроется истина: в этой жизни всё случайно. Большинство людей этого не знает.