Чем любовь сильнее, тем больше счастья она приносит, если она так взаимна и так чиста, как должно.

Хотя я ненавижу грехи, я люблю грешника и готова на многое ради его спасения.

Ты опять принимаешься грозить мне утратой твоей любви? Если ее так легко уничтожить, значит, она никогда не была настоящей!

Даже врачи, когда иного средства нет, выбирают меньшее зло, чтобы избавить больного от большего.

Какое дело до их мыслей и вам и мне, до тех пор пока мы уверены в себе и друг в друге!

Как странно, что мы так часто плачем из жалости к друг другу, а о себе не проливаем ни единой слезы!

И вашу дружбу я предпочитаю любви всех прочих женщин в мире!

Прощай! Но помни в свой черед:
Надежду сердце век таит.
Ее презренье не убьет,
И холодность не охладит.

За все мольбы, что я вознес,
Мне Небеса подарят вдруг
Улыбку вместо прошлых слез
И счастье вместо прошлых мук!

Когда дама просит извинения, сердиться на неё невозможно.

Возможно, мистер Хантингдон, вам кажется очень забавным будить во мне ревность. Но берегитесь, как бы не пробудить вместо нее ненависть. А если вы угасите мою любовь, заставить вновь ее вспыхнуть вам будет очень нелегко.

Но благородный дух никогда не находит удовольствия в том, чтобы мучить слабых, а, напротив, стремится помочь и оберечь.

Вполне достаточно и одной победы. Да и она излишняя, если только поражение не взаимно.

Те, кто наделен красотой, пусть будут благодарны за нее и обратят ее на пользу, как любой другой талант. Те же, кто ее лишен, пусть не сетуют напрасно, а пробуют обойтись без нее. Во всяком случае, хотя красоте и придается чрезмерное значение, она — дар Божий, и презирать ее не должно.

Если мы способны только чернить тех, кто достойнее нас, то не лучше ли помолчать?

Значит, он презирает меня, так как понял, что я его люблю.