— Твою дивизию, — в сердцах воскликнул юродивый Фома. — Так ведь русский человек — он не только благочестив. Докладываю вам на всякий случай, что он ещё бессмыслен и беспощаден, и всякое дело может у него запросто обернуться смертным грехом.

— Не люблю расставаться.
— Жизнь состоит из расставаний, — сказал Арсений. — Но помня об этом, полнее радуешься общению.

Как относиться, в частности, к заимствованиям? Думаю, так же, как к потреблению вообще: считать его допустимым до тех пор, пока оно идет впрок. Если возникает легкое несварение, от экзотических фруктов лучше отказаться.

Человек сотворен из праха. И в прах обратится. Но тело, которое ему дано на время жизни, прекрасно. Ты должен знать его как можно лучше.

В связи с отцом думал о природе исторических бедствий — революций там, войн и прочего. Главный их ужас не в стрельбе. И даже не в голоде. Он в том, что освобождаются самые низменные человеческие страсти. То, что в человеке прежде подавлялось законами, выходит наружу. Потому что для многих существуют только внешние законы. А внутренних у них нет.

Шепот — особый вид общения, я уже не говорю о ночном шепоте.

Самое острое чувство — неудовлетворенное...

Ручки с обеих сторон двери соединяла плотного материала тряпка. Тряпки привязывала бабушка, чтобы двери не открывались сквозняком. Под колченогие столы подкладывала картонки. Трещины на стеклах заклеивала газетными полосками. Это была изобретательность старости. Находчивость бессилия. Общего бессилия что-либо в жизни изменить.

Жизнь человека необъяснима. Объяснима только смерть.

Смысл жизни не в достижении пика. Скорее уж этот смысл в её целом.

То, что человеку даётся по силе его, и есть наилучшее. А что сверх силы его, то, любовь моя, не полезно.

Немцы в таких размерах не воруют, им удивительно, что можно так беззаветно воровать. Нам тоже удивительно, но — воруем.

Что-то по настоящему хорошее не может быть организовано. Оно приходит само собой.