Книга должна быть топором для замерзшего в нас моря.
Театр сильнее всего воздействует тогда, когда он делает нереальные вещи реальными. Тогда сцена становится перископом души, позволяющим заглянуть в действительность изнутри.
Перо — это только сейсмографический грифель сердца. Им можно регистрировать землетрясения, но не предсказывать их.
Многие тени усопших заняты только тем, что лижут воды реки мёртвых, так как текут они от нас и сохраняют ещё солёный привкус наших морей. Река вздымается от отвращения, устремляется вспять и выносит их в этом отливе снова в жизнь. Они же, счастливые, поют гимны благодарения, ластясь к возмущённой реке.
Каждое слово вначале озирается во все стороны и только после этого позволяет мне написать себя на бумаге.
Что если мне приоткрыть маленькую щелочку в двери, проскользнуть змеей в соседнюю комнату и там, с пола, попросить у моих сестер и их товарки немного тишины.
из рассказа "Большой шум"