Моя боль — это только моя боль. Она никогда и никого не интересовала, так всегда было и так всегда будет. Она останется только со мной.

Каждый должен понять все сам, должен пройти свою дорогу самостоятельно, подняться выше или упасть на самое дно.

... Тоска и безнадежность убивают так же верно, как и пуля. Только медленнее и куда болезненнее.

Вот, значит, как она выглядит — настоящая любовь. Когда любят не за что-то, а просто потому, что ты есть на свете. О таком можно только мечтать...

Именно непонимание того, что другому тоже может быть больно, и приводит к большинству бед во внешнем мире.

Не бойтесь! Расправляйте ваши крылья и влетайте ввысь! Да, плата за это будет страшной, но нас ждет небо! На костер? Что ж. Помните, Творец улыбается нам даже на костре! И что бы они не делали, им нас не удержать! Мы все равно взлетим, оставив болото внизу. Мы — были! Мы — есть! Мы — будем!

— ... И что же большинство людей делают с собой? Рвутся к материальным благам и удовольствиям, забывая, что их век очень короток. А там ведь спросят за все. За каждую подлость и каждую жестокость. Но есть то, за что спрашивают куда строже.
— И что же это?
— Равнодушие.

... Почему люди так охотно становятся рабами? Рабами других, рабами привычек, рабами бога или богов, рабами обычаев, рабами собственных желаний, наконец. Почему они так боятся жить самостоятельно, не выдумывая себе костылей?

... Взросление всегда трудно, и труднее всего отказываться от тщательно взлелеянных иллюзий, заменяющих истинное видение мира.

Дипломат — существо особое, подлость для него не порок, а профессия.

... Человек должен стать свободным, свободным хотя бы в душе своей, если уж обстоятельства его жизни таковы, что не позволяют реализовать эту свободу на практике.

Не печалься о том, что было.
Каждый ветер несет перемены,
Открывая новые тропы
В потаенные дальние дали.

... Обычаи относительны. То, что привычно сегодня, может стать отвратительным завтра.

В молодости мы все максималисты, затем набираемся жизненного опыта и становимся теми, кто есть.

Два сердца, два ума, если ошибется один, его поправит другой. С каждой горы видно свое, а с двух легче рассмотреть путь между скал.

Самые страшные палачи всегда уверены в своей особой ценности для истории.